– Неразумность этих празднеств выше нашего понимания. Они нас не интересуют, – пояснил Дезрет. – Однако тот факт, что они проводятся и представляют угрозу для улья, мы понимаем. Коринфианцы из улья Кабара не настолько пользуются доверием и участием, как члены нашего улья. Нам будет все равно, если они будут опозорены и уничтожены.
Уж в этом-то можно было не сомневаться. Хотя коринфианцы были расой, не только физиологически, но и психологически сильно отличавшейся от любой другой из известных рас, и не слишком хорошо уживались с остальными, они были прагматиками. Они жаждали знаний о Вселенной и нуждались в развитии. У миколианцев же были космические корабли, пушки и значительное численное превосходство. Коринфианцы оказались неоценимо полезны и непоколебимо верны ульям, давшим им действительно равный со всеми статус, и многие – почти все – Лорды Ульев с готовностью доверяли им в том, что сами не могли понять или непосредственно проконтролировать. Лорд Скуазос привлек коринфианцев ко всему, к чему они пожелали быть привлеченными, и умело пользовался их услугами, а они сторицей платили ему за это.
– Джозеф окажет всем из вас, кому это необходимо, помощь в защите ваших Талантов. Я знаю, что вы все имеете в этом некоторый опыт, но мы не должны забывать, что Кабар будет использовать самых лучших своих людей, – предупредил Мастер Улья. – Вы же должны быть еще лучше. Помните, что до начала празднеств осталось всего восемь дней. Что бы Кабар ни задумал, это произойдет до того, как официально начнутся торжества и прибудут все Лорды. Если он сорвет сам праздник, он вызовет гнев других Лордов, поскольку испортит им веселье, и станет всеобщим посмешищем. Его же задача – опозорить нас. А ваша задача – проследить, чтобы этого не случилось.
Смысл последней фразы был ясен им всем, хотя она и была произнесена будничным и деловым тоном. Продвижение в Империи зависело от успеха; на подобном уровне награды и повышения могли быть совершенно неслыханными. Но в случае провала смерть могла оказаться далеко не худшим наказанием. Не на таком уровне.
Миколианская система ценностей была простой и понятной: жизнь – это полигон, и у тебя есть право всего на один выстрел. Твой статус в загробном мире определялся не тем, насколько высоко ты был рожден или на какую высоту когда-либо поднимался, а той высотой, на которой ты заканчивал жизнь. Провал означал понижение в должности, за ним следовало ухудшение обращения, и в конце – смерть в унижении. Поэтому те, кому удавалось вырваться из низшего класса, скорее совершали самоубийство, чем допускали, чтобы их понизили в должности – таким образом им удавалось по крайней мере сохранить свой статус. Такие ценности прививались с колыбели и были одинаковыми для всех ульев, ячеек и рас. Возможно, для коринфианцев это было не совсем так, поскольку они не верили ни в загробную жизнь, ни во что-либо еще, но в их культуре считалось абсолютно непреложным, что в случае поражения ты сначала определял его причину и отправлял рапорт, а потом умирал как дефективный. В любом случае, все сводилось к тому же самому. Миколианские жрецы не искали сложных объяснений, попросту соглашаясь с коринфианцами в том, что у представителей их странной металлической расы все равно нет душ.
* * *
Когда Мастер Улья вышел, Джозеф повернулся к Калии:
– Я понимаю, что первым делом нужно быть преданным семье, потом ячейке, а уже потом улью, но в данном случае мы все работаем для нашего улья. Мы должны доверять друг другу.
– Я не доверяю ни глазу рабовладельца, ни мозгу, скрывающемуся за ним, – ответила она четко, – к какой бы семье, ячейке или улью он ни принадлежал.
– У меня нет ни времени, ни желания оправдываться перед тобой, – отозвался он. – От тебя не будет никакого толку, если они пустят в ход гипнота, а они скорее всего так и сделают. Я собираюсь поставить тебе кое-какие автоматические защитные барьеры. Они не спасут тебя от сильного гипнота при физическом контакте, но предупредят и помогут справиться с менее сильным – и отправят ментальный сигнал, если кто-нибудь схватит тебя, так что Тобруш, настроенная на всех нас, немедленно узнает об этом. Такая обработка держится не очень долго, мне придется изо дня в день обновлять ее. Но эта техника вполне действенна – остальные по большей части дают худшие результаты – и спасла уже немало людей.
Прежде чем Калия успела хотя бы сформулировать ответ, Джозеф принялся за работу, и она снова почувствовала, как будто ее захватило ментальное подводное течение, которому она была не в силах сопротивляться. Он действовал практически без слов и удивил даже остальных, включая телепатку, которая улавливала его действия. Действия Джозефа оставили у Тобруш четкое впечатление, что гипнот и сам не понимает, ни что он делает, ни как это действует; он знал лишь, что это и вправду действует.
И снова Калию охватило чувство, как будто она вырвалась на поверхность из подводного плена. Джозеф не терял времени, сразу же взявшись за тхиона Робакука и повторив над ним ту же процедуру. Она пыталась следить за его словами, понимая, что примерно то же сделали с ней, но по большей части его фразы ничего не значили. Под конец он таким же образом обработал Тобруш. Дезрет был невосприимчив к любым ментальным Талантам; для коринфианца реальную угрозу представляли только телекинетики, чье воздействие было физическим.
В действительности, разумеется, коринфианцы держались спокойно не потому, что им ничто не угрожало, они просто заранее просчитывали все факторы риска.
– Приготовьтесь принять на себя свои роли, – сказал Джозеф. – Поскольку Мастер Улья координирует все задания, мы должны будем находиться не просто там, где сможем прикрывать друг друга, но именно в тех областях, которые являются наиболее вероятными мишенями. Не забывайте, что если вам удастся предотвратить саботаж, мы предпочли бы схватить злоумышленника живым, но это не существенно. Однако же, если им все-таки удастся действительно вывести что-то из строя, то чтобы доказать злой умысел, нам понадобится живой преступник. Наши жизни и судьбы сейчас зависят от того, сумеем ли мы продумывать наши действия, а не подчиняться импульсу.
Это было обоснованное предупреждение, но оно делало задачу намного более трудной.
Джозеф обернулся к Калии.
– Как ты? Ты сможешь притворяться дролкой и снизойти до черной работы?
– У меня никогда не было власти приказывать другим делать за меня работу, – едко отвечала она. – Следи лучше за собой, рабовладелец!
– Я понятия не имею, как ты стала такой, какая есть, но компьютер улья и штаб Мастера Улья говорит, что ты хороша в деле. Если это действительно так, забудь обиды, горечь и гнев. Мы не можем себе позволить индивидуалистов. Мы справимся как команда или провалимся как команда, наша жизнь и смерть зависят от действий остальных.
