— Марк, — наставляла меня мама, — по дороге в аптеки зайдите. Как мы договаривались. Как разгрузитесь, сразу сюда и Костю захвати.
— Хорошо.
Ольга сидела рядом со мной в десантном отсеке БТР, пока ехали до города. Остановились возле первой же попавшейся аптеки. Я выскочил первым. В руках АК-15, за спиной карабин. За мной Коля, потом Артём и моя жёнушка. На этот раз она взяла с собой тюнинговую СВТ-40. Когда делал тюнинг винтовкам, даже сошки складные сделал. Были такие предусмотрены. Постояли, осмотрелись, прислушались. Ничего. Только двигатели работающих машин. Двери в аптеку были открыты. Понятно. Значит там всё разгромлено. Но проверить стоит. Первый, как обычно шёл я. За мной Николай, потом Оля и последним Артём. Он же остался при входе, контролируя его. В аптеке был бардак. Разбросанные флаконы с лекарствами, таблетки, гранулы, осколки разбитых ампул. Не понятно, для чего это делалось. Но у того, кто это сделал, уже не спросишь. Тут никого не было. И не было уже давно. Не смотря на бардак стали проверять аптеку, на предмет, что можно забрать. Лекарства смотрела Оля, как почти дипломированный медик. Те, которые сама находила и те, которые мы ей притаскивали. Какие-то сразу отбрасывала, какие складывала в тактический рюкзак. Забрали все упаковки с бинтами, которые нашли. А также упаковки с марлей и ватой. Одноразовые шприцы. Увидел, как Николай держал в руках упаковку с «Виагрой».
— Коля, что проблемы?
— С чем? — Он удивлённо посмотрел на меня. Ольга увидев, что держит парень, усмехнулась.
— С потенцией! — Я засмеялся.
— Нет проблем. А что?
— Так «виагра» как раз для тех, у кого проблема.
— Что, правда? — Посмотрел на Олю. Она кивнула. Он выкинул упаковку. — Оль, а тут ещё этот есть, — он вытащил из ящика прилавка ещё одну коробочку и начал читать, — «СпермаПлант»!
— Коль, это если у тебя и с этим делом напряг, то принимай эту штуку. И тогда твои живчики будут более шустрыми! Но ты вроде молодой парень!
— Коля, не слушай его. — сказала Ольга. — Это может быть и у молодых мужчин. Тут от возраста не зависит. Здесь другие факторы влияют.
— И что? Тоже брать?
— Бери. Мало ли кому пригодиться.
По дороге прошерстили ещё несколько аптек. Парочка из них оказалась вообще не тронутой. Неплохо втарились. Хотя многие лекарства, которые должны были храниться в холодильниках пришли в негодность, всё же набрали всяких разных.
На Трактовой, когда шли колонной, недалеко от той заправки, где погибла группа из Халтурина, БМП, шедшая первой, на ходу ударила из тридцатимиллиметрового орудия короткой очередью. Останавливаться не стали.
— Миша, что у вас? — Сразу же связался с экипажем БМП. Именно он управлял вооружением машины.
— Парочка «диких» была.
— Точно они?
— Точно.
— Зацепил?
— Похоже одного. Но не уверен.
— Если попал, значит точно кончил.
Всё же изменённые тут присутствуют до сих пор. Это напрягает. Вопрос был, что они тут до сих пор делают? Неужели им кормовой базы хватает?
Наконец, прибыли на завод, к эшелону. Увидел, как из трубы титана одного броневагона и трубы каменки банно-прачечного вагона идёт дым. Нас встретил Георгич. Поздоровались, обнялись. Вроде вчера только уехал, а я соскучился по старику. Хотя, какой он старик, шестидесяти нет ещё.
— Как вы тут? — Спросил его.
— Нормально. Две платформы пригнали и уже пристроили. Урал на одну платформу загнали и кран-борт. Пандусы доделываем. Пару вагонов для скота пригнали. Ну так, временно, пока до Белогорья не дойдём. Вчера ещё скатались, тут в пригороде, на рынок строительных материалов. Короче, пены монтажной набрали.
— Зачем?
— Запениваем щели в вагонах. Через грязную территорию идти.
— Как я смотрю, Васи ещё не было?
— Нет. Он завтра подойдёт.
— Георгич, к нам из Халтурина группа из 12 человек присоединится.
— Хорошо.
— Место точно есть?
— Есть. Но уже в притык. Если ещё брать будем, скученность может получиться. Тесно станет.
— Этого бы не хотелось. А что, баню топите?
— Да, парни топили. Даже уже помылись и напарились.
— И как?
— Говорят, что всё отлично. Довольные. Там и сама баня больше, чем у нас в Камазе. Они ещё, пока тут дежурство несли, холодильник установили в комнате отдыха. Пиво натаскали туда, лимонада, закуски к пиву.
Парни, стоявшие рядом с нами из дежурной смены, засмеялись.
— Марк, баня улёт! Мы и стираемся в прачечной уже. Всё удобно. Даже сушилка для одежды есть! Эх, ещё бы девчонок в баньку то!
— Скажи спасибо, что тебя сейчас Вероника не слышит. — Усмехнулся Георгич. — Она бордель на колесах не потерпит!
— Так я и говорю, пока здесь нет Вероники Антоновны, хорошо бы девчонок сюда. А потом то лафа закончится. Будем все строго блюсти правила морали. — Парни заржали.
Грузили в рефрижератор говяжьи туши, окорок, сало. Рыбу, что привезли с собой. В холодильники ресторана-вагона и в баном вагоне загрузили домашнюю колбасу, тушёнку, так же привезённые с базы. Выгрузили в медицинский вагон все привезённые лекарства и перевязочный материал. Была вторая половина дня.
— Георгич, всё, закругляемся. Ты едешь с нами. Локомотив глуши.
— А рефрижератор?
— С ним ничего не будет. Не растает. Он же как термос. Холод сохраниться до завтра, как нечего делать. Тем более, ночью уже холодно. Чувствуешь, как температура понижается? Ночью могут быть первые заморозки. А завтра утром уйдёшь первым рейсом.
— Добро.
— Парни, — обратился к дежурной смене, — ещё одну ночь побудете здесь. Завтра весь табор будет уже с вами. И ещё, в медвагоне медицинский спирт. Его не трогать!
— А зачем он? У нас и так тут хватает всего, чего душа попросит! — Они засмеялись. — Весь ассортимент спиртного.
— Ну и то, что бухать категорически запрещено, мне не надо вам напоминать?
— Да знаем мы, Марк. Мы же не враги сами себе. — Ответил старший смены Борис. — Так, в бане только пивка выпили и то без фанатизма.
Прибыли в клинику, когда солнце пошло на закат. Дни становились всё короче. Там уже во всю накрывали столы в самом здании, в столовой.
— Так, все сейчас в баню. Только вас ждём. — Объявила мама по нашему прибытию.
Я поднял руку как в школе на уроке.
— Вероника Антоновна, а можно мы Олей отдельно пойдём? — С серьёзным выражением лица, задал гражданскому руководству невинный вопрос.
— Очень смешно, сын. Но, конечно, вам, молодым в качестве исключения!
— Марк, зря от коллектива отрываешься! Не хорошо. — Сказал Артём и все засмеялись.
— Ничего, мы переживём. — Ответила за меня Оля.
— Тогда вы идёте первыми. Мы за вами. И это, молодёжь, без фанатизма там. Мы тоже хотим успеть попарится. — Ухмыляясь вдогонку, сказал Георгич.
С Олей мы успели в темпе попарится, посидеть расслабленно в парной. Вымыться. Никакого секса не было. Нам и так было хорошо. Тем более, Ольга сказала, что любовью если и заниматься, то лучше в своей комнате в постели. Я с ней согласился. К тому же парни ждали своей очередь на парную. Камуфляж надевать не стал. Оля мне протянула спортивный костюм и кроссовки. Усмехнулся. Попытался вспомнить, когда последний раз носил спортивный костюм? Правильно, когда вышел из комы и мы с мамой впервые выбрались в город на мародёрку. Вот тогда я последний раз и надевал спортивный костюм. Правда он был далеко не новый и не мой. Чуть маловат. Но в то время выбирать не приходилось. Вспомнил ещё и наше с мамой вооружение — пистолет ПМ, «ксюха» автомат и мамин карабин СКС. Это всё, чем мы тогда владели. По сравнению с тем, что имеется сейчас… М-да.
Когда с Олей вышли из бани, сказал мужикам, чтобы воду всю сливали до упора. Мыться больше никто не будет. И чтобы, когда закончат, баню оставили открытой. Надо, чтобы просохла нормально.
В столовой накрывали столы. Продуктов не жалели. Оставили на завтрак, остальное нужно было съедать. Все остальные продукты уже были вывезены. Стол ломился от блюд. Всего было в достатке. Салаты штук десять видов. Рыба — жаренная, малосольная, копчёная. Мясо, тушёное, варёное, заливное, даже шашлыки были. Курочка, тушёная с картошкой и с капустой. Плов. Фрукты, какие здесь растут. Выпечка всевозможная. Морсы, чай. Не плохо женщины подготовились. Мы особенно голодные приехали. Почти целый день ничего не ели. Ну и конечно спиртное. Водка, коньяк, виски, вино, сухое и креплёное. Когда все собрались в столовой, последние пришли парни с Георгичем из бани, расселись, налили по первой. Слово взяла моя мать, как представитель гражданской власти и старожил. Она встала.
