Прямо глупость какая-то.
— Тебя спросить забыл, в чью жопку мне вставлять, — косится ла Лию.
Еще странность. Я не чувствую от него перегара. Хотя был уверен, что они пьяны.
Игнорирую бессмысленно хамство, улыбаюсь:
— Как интересно... С тобой очень приятно иметь дело. Кстати, Черпак такой же суровый, как и ты? А, Херус? Может, он посговорчивее будет?
Херус смачно харкает мне в лицо, но я был к этому готов. Видел, как он щеками перебирал, накапливая слюну. Смещаю голову, тягучий плевок улетает за спину.
— Хер у него точно побольше твоего стручках, сучёныш.
Пожимаю плечами:
— Так что, мой друг значит прав? Вы оба боли не боитесь?
— А ты проверь.
И скалится. Надо же. Не думал я, что какой-то бандюган будет таким бесстрашным. Может, я что-то не понимаю в характере таких утырков? Думал, таким только нож покажи, они их крутых мужиков превращаются в милых пай-мальчиков. Все гопники одинаковые. Типа крутые, а стоит чуть прижать — пищат и зовут маму.
Лия вздыхает, берет тряпку со стола, идёт вытирать харчок. Да ну!
— Лия, ты чего делаешь?
— А? Ой... Ну... грязно же.
— Вы этой тряпкой стаканы протираете!
Не готов я был к такому суровому средневековью. А-а-а! Я же пил эль из этих кружек!
— Ну... да... и пол, и стол, и всё-всё-всё. Я что-то делаю не так, Римус?.. Господин...
Да! Да-да! Да-да-да! Ты что-то совсем не так делаешь! Твою ж... девочка, как ты умудряешься следить за собой, но при этом так относиться к чистоте?! Перевожу взгляд на Торна. Не может же быть чтобы у всех тут было всё так плохо с восприятием санитарии.
Уголки губ Торна приподнимаются. Слава проклятым артефактам, он меня понимает. Есть ещё будущее у этого мира стафилококков и глистов.
Резко встаю!
Лия вздрагивает, отбрасывает в сторону тряпку:
— Простите, Римус! Простите! Я не буду протирать!
Пару раз моргаю:
— Лия, ну хватит. Я на тебя не сержусь. Просто кое-что заметил.
Подхожу к харчку Херуса, морщусь, приседаю на корточки.
Даже Торна немного офигевает, а Лия открывает ротик. Херус ржет.
— Зря смеешься, Херус, — серьезно говорю я. — Ну, теперь мне всё понятно. Через час ты мне расскажешь, какое твоё любимое блюдо.
Торн смотрит то на пол, то на Херуса. Снова на пол, снова на Херуса. Лия вообще в легком шоке. Херусу смешно:
— Это тебе харча моя сказала, малой?
— Именно.
Лия тихо произносит:
— Вы... запихнете ему тряпку в рот?
Встаю, разминаю шею:
— Ну что за ерунда...
Девушка краснеет, опускает голову.
— Лия, позади таверны козы ваши пасутся?
Все трое смотрят на меня, как на умалишённого. Даже Торону тяжело соблюдать нейтральность на лице. Что поделать, таково бремя гения — быть странным в лице простых людей.
— Ли-и-и-я? Соображай быстрее.
— А, да, Римус! Да! Наши! М... молочка хотите?
— Будь добра, солнышко, приведи сюда одну.
И улыбаюсь. Лия не двигается.
— Ли-я? Ау?
— Да! Сию же минуту, господин Римус!
То Римус, то господин. Определись ты уже.
Остаемся наедине с Торном и двумя идиотами.
— Хм...
Молча смотрю в глаза Херусу, улыбаюсь. А, вот и оно... Вижу замешательство. Ну ничего, пусть гадает, что его ждёт. Так сказать, подогреем интерес.
Разворачиваю стул, сажусь, опираясь локтями на спинку:
— Ну что, ещё не страшно?
Херус на этот раз отвечает не сразу. Да и улыбается как-то натянуто:
— Козлом меня отодрать хочешь, урод?
Торн первый раз издает такой громкий смешок:
— Хм... прошу прощения.
Не отвечаю, только шире улыбаюсь. От этого губа Херуса предательски дергается. Но он сразу же берёт себя в руки, лыбится в ответ, показывая, что ему не страшно. Но я всё вижу в его глазах... О, да...
Лия возвращается, приводит бородатого козла за загривок. Откормленного такого, белого в чёрное яблоко. Ух, мощный какой. Специально же такого выбрала. Опасная девочка.
Наблюдаю за выражением лица Херуса. Как же он старается не смотреть в сторону козла, бедолага. Но расширенные зрачки плохо его слушаются.
Хмыкаю:
— Ты даже не представляешь, что тебя ждёт. Кое-что пострашнее боли. И нет, козёл тебя драть не будет. У тебя слишком богатое воображение. Но это хорошо. Очень хорошо.
Лия второй рукой хватается за фартук, сжимает. Она-то чего боится? Какие все чувствительные.
Зрачки Херуса забегали во все стороны, он поджимает губы:
— Языком много чешешь, сопляк.
Пожимаю плечами:
— Конечно. Потому что, в отличие от тебя, я умею делать это правильно. Лия, будь добра, принеси ведро с горячей водой. Чем горячее, тем лучше.
Херус на глазах веселеет:
— А-а-а, ошпарить меня решил, говнюк. Ну, давай-давай. Стилет меня дважды сажал жопой на костер. Не смеши мой обожжённый хер, сосунок.
— Лия, я передумал, принеси теплую воду. Мы же не хотим ошпарить нашего друга.
Херус не выдерживает:
— Да что ты хочешь от меня?!! Что ты, мать твою, делаешь?! Нахрена тебя козёл! Зачем тебе вода?!!
Лия от неожиданности вскрикивает, отпускает козла. Животное от шока скакнуло на «барную стойку» и с блеяньем принялось разносить таверну. Торн и Лия пытаются урезонить вредителя, но козел на то и козел — ещё бы его было просто угомонить. .
Еле сдерживаю смех, видя, как Торн спотыкается, заваливается, вдребезги разнося один из столов. На удивление, Лия первая ухватилась за шкирку козла. Что-то успокаивающе говорит на ухо, и животное перестаёт брыкаться. Юркая девочка.
А вот Херусу не смешно. Слюна течёт из его пасти, а капилляры в глазах лопаются. Он с ужасом смотрит на вроде бы весёлое представление. Вот что значит юмора не понимать.
Встаю, наклоняюсь над Херусом. Чувствую кислую вонь пота, шепчу ему на ухо:
— Хочешь это закончить?..
Не отвечает. Вижу, как пот стекает с него ручьем.
— Пока нас не слышат, я тебе признаюсь. Мне всё равно, начнешь ты говорить или нет. Я просто хочу развлечься... Обещаю тебе, нам будет очень весело. Так что, пожалуйста, прошу тебя, ничего не говори. Мне плевать на Стилета. Я просто хочу повеселиться... вместе с тобой...
Херус бледнеет. Губы трясутся, он еле выговаривает:
— Пшел нахер...
Замечаю, что Лия смотрит на нас. Она видит, что я что-то говорю Херусу, и что он после этого трясётся от ужаса.
Со спины подходит Торн.
— Хм... Римус. Если честно, то я впервые такое вижу. Не знаю, что вы делаете, но
