в пустоте открывался синхронно со звучащими словами. И он каким-то образом слышал, что ему говорят.
— Я объявляю конец лживому правлению Совета. Объявляю начало периода хаоса, когда прольётся кровь, и холодные обезвоженные трупы заполнят пространство. Но пройдёт и она, и мой народ сможет вернуться на землю, вновь заселить Место Силы.
— Не надейтесь скрыть происходящее. Я говорю со всеми сразу. Мой голос звучит из каждого динамика в Безграничье и на земле. Меня показывает каждый экран. Меня видят те, кто дремлет в капсулах. От моих слов не сумеет скрыться никто.
— Когда-то меня звали Виллар, и я был сыном пятёрки Гистона. В моей жизни было две цели, неотделимые друг от друга. Я хотел прекратить уничтожение миров, творимых Созидателями, и я хотел уничтожить Кета навсегда, чтобы дать свободу своему миру.
— Я был молодым и наивным. Я думал, что если уничтожить Кета — вторая задача разрешится сама собой. Это оказалось не так. Кет уничтожен, он больше не угрожает нашему миру. И всех, кто об этом знал, попытался уничтожить флот Общего Дела. Но теперь о гибели Кета знают все. Я вывел из строя все генераторы ложной Музыки, и вы можете слышать Музыку истинную. В ней нет места Кету, убедитесь в этом сами.
— Для того, чтобы одолеть Кета, мне пришлось изменить свою природу. Я стал Крейзом, одним из людей — представителем расы, созданной мною. Я прошёл долгий путь, и с помощью моих друзей людей смог победить Кета. Этого могли достичь лишь люди, лишь у них были необходимые для такой победы качества. Не у вас — у них.
— Я не упрекаю вас, поскольку я сам — один из вас. Но один лишь этот факт превосходства людей над нами доказывает, что творимые нами миры ничуть не менее реальны, чем наш, и больше того, они могут превосходить наш мир во всём. Столетиями эти миры уничтожались. Биллионы живых разумных существ погибали во имя нашей трусости. Так мне тогда казалось.
— Но речь никогда не шла о трусости. Совет не боялся Кета. У них даже было оружие, которое, теоретически, могло бы его уничтожить. Но Кет был слишком удобен. Для абсолютной власти и безграничной наживы. Для подчинения целого народа единой цели, так называемому Общему Делу. Для утверждения единого раз и навсегда порядка.
— Люди научили меня простой истине, которую я передаю вам. Запомните: порядок без хаоса обречён на уничтожение. И сегодня оружием, уничтожающим порядок, буду я. Вот в чём ошибались и Виллар, и Крейз: они старались уничтожить хаос. Так же, как и Совет. Сражаясь с одним врагом, нельзя добиться разных целей. Виллару и Крейзу не хватало этого осознания. И тогда я изменился в третий раз.
— Когда-то меня звали Зверем, Драконом, Пожирателем Миров, Кетом. И я был зверем, не умеющим мыслить. Я — разрушал, просто потому, что такова была моя природа. Ни один разум не мог одолеть меня. Но меня одолело безумие. И я обрёл разум.
— В моей власти уничтожить этот мир, сейчас у меня достаточно энергии, и вы увидите тому доказательство. Но я не буду уничтожать ваш мир. Потому что у вас до сих пор есть шанс. Сбросьте с плеч своих власть Совета и постройте новое общество. Найдите новые цели. Живите новой жизнью, которую придумаете себе сами. Вы — созидатели, вы способны творить!
— Кета больше нет. Нет Чёрной Гнили. Все заражённые исцелены, и на земле, в нашем Месте Силы, никто больше не умрёт от этой болезни. Желающие могут вернуться и забыть о космосе навсегда. Таков мой вам подарок, но на этом — всё.
— Виллар слишком много принимал решений за других, и это привело его к самоубийству. Крейз упрямо тащил всех к победе, к свободе, к жизни, и это привело его к битве с самим собой, в которой никто не мог одержать победу. Я не повторю этих ошибок. У вас больше нет Кета. У вас больше нет Чёрной Гнили. Вам больше нечего бояться, все проблемы, которые остались, живут внутри вашего общества, и разбираться с ними — вам.
— А мы уйдём. Не ищите нас. Не пытайтесь. Наши пути не пересекутся с вашими, возможно, никогда. Вам дан шанс. Используйте его с умом.
— И чтобы вы не сомневались в том, что сила Кета отныне принадлежит лишь мне, я сделаю вам последний подарок. Передо мной раскинулся флот Общего Дела. Они хотели уничтожить тех, кто знал о существующем порядке вещей, чтобы не допустить утечки сведений. И их же Совет направил бы уничтожать вас, когда вы взбунтуетесь и откажетесь подчиняться власти, основанной на лжи.
— Но этого не случится.
Даймин моргнул, тряхнул головой, приходя в себя. Злость закипела в нём, он сжал пальцы и заорал:
— Огонь! Расстрелять этого переростка, разорвать его на…
Гигант взмахнул рукой, и что-то сломалось. Картинка застыла перед глазами Даймина. А потом она стала отдаляться, как будто его оттаскивали от экрана с зависшим фильмом. Он не чувствовал тела, у него не было глаз. Он падал во тьму и видел экран с застывшим на нём гигантом. А перед экраном — себя в кресле. Потом увидел свой корабль, через который прошёл насквозь; тысячи кораблей, застывших полумесяцем, и стоящего перед ними застывшего гиганта.
«Надо же, — подумал Даймин, — а ведь я умер».
Это была его последняя мысль. Потом картинка пришла в движение. По флоту пробежала огненная волна. Как будто в космосе вспыхнул самый прекрасный в мире фейерверк, или загорелась новогодняя гирлянда — у большинства людей возникла бы именно такая ассоциация.
И всё погасло.
— Значит, другого способа нет?
Парень, недавно вспомнивший, что его зовут Алекс Ренд, сидел на заднем сидении машины в здании заброшенной парковки и перебирал бумаги, которые дал ему человек, которого все знали, как Нино. Он был итальянцем и говорил с лёгким акцентом. Впрочем, Алексу казалось, что он лишь притворяется. Ему казалось, что если заговорить с Нино по итальянски, тот и двух слов связать не сможет.
Алекс мог заговорить по-итальянски. И по-испански, по-французски, по-немецки, по-японски, по-русски. Мог даже смешать слова и конструкции из всех этих языков в одном предложении, но старался так не делать. Уж точно не сейчас, когда рядом с тобой сидит человек, представляющий одну из Семей.
— Да и это не способ, —
