Андрей Лавин - Игра Ассасина

Ознакомительная версия.

– Расскажи о себе, – попросил я. Почему-то, в отличие от зомби, с которыми комфортнее было говорить мысленно, Гудвин вызывал желание общаться вслух, хотя ответы от него приходили ментальные. – Как ты получил это тело?

– Я – сталкер, – гордо прозвучало в голове. – У меня был пес. Сильный, большой. Мутант, но хороший. Верный. Пришли в Кибернетику. Железные звери, роботы. Биться! Р-р-р-р! – раскатисто и оглушающе разнеслось внутри черепа, и я схватился за голову.

– Спокойно, Гудвин! Тут роботов нет.

– Да. Прости. Злюсь, когда о них думаю. Звери!

– А ты сам разве не… Ладно. Так что дальше?

– Дальше… – он опустил голову на пол, из щелей над прозрачными пластинами выдвинулись стальные лепестки-чашечки, на миг скрыли глаза и исчезли – мехапес моргнул. – Нас схватили. Меня, пса. Его стали… он так выл! Рр-р-р… Прости! Его стали менять. Железо, сталь – вставляли в тело. Совсем изменили.

– Кто его менял? Киборги?

– Да. Особые. Хир-р-р… Хир-рурги! Со мной говорил ОН. Такой… темный. Живет под НИИ. Странный, темный.

Я подался к нему.

– Его звали Конструктор?

– Р-р-р! Да! Сказал: будет моим хозяином. Он мне не понравился. Слишком темный. Решил: не буду служить! Пса… сделали железным. Броня. Усилили. И мой разум – в него. Вместе. Теперь всегда вместе. Хотели излучатель, чтоб я носил. Есть разъем под него. Турель. Как сторожевой пес, сторожить НИИ. Роботы иногда… ломаются. Перестают слушаться. Ползают там, нападают на своих. Их надо глушить. Конструктор хотел, чтобы я их… как овец. Забыл слово. Чтоб пас! Глушил излучателем, если надо. Но я не слушался. Хотел убежать. Пытался. Тогда – на цепь. Повесили. СУКИ-И-И-И!!!

Гудвин вскочил, поднял голову к потолку, и в моей голове зазвучал вой – протяжный, тоскливый.

– Стой, стой! – оглушенный, я замахал руками. – Замолчи, пожалуйста! Ты уже не в плену, не на цепи, успокойся!

Вой стих, и Гудвин сказал:

– Прости. Теперь среди друзей.

Я помолчал, соображая. Значит, так: знаменитый сталкер Гудвин со своим верным псом-мутантом проник в НИИ, где был схвачен киборгами. Тело пса модернизировали, разум сталкера подселили в него. Два сознания смешались… Получилось одно существо, среднее между собакой и человеком по интеллекту. Интересно, этот Гудвин был игроком, который в НИИ потерял своего питомца-пса и свой аватар (примерно так же, как Йохан потерял свой), и теперь им управляет подслой ИскИна? Или мехапес всегда был неписем? Если так, то все, что он рассказал, могло никогда не происходить. Гудвин в виде бронированной бестии всегда висел на цепях в НИИ, дожидаясь, когда придет кто-то, чтобы освободить его, и в памяти мехапса жило придуманное сценаристами прошлое…

Любопытные вопросы порождала реальность виртмира.

– А ты, Шад, – снова подал голос Гудвин. – Куда теперь? Ты пришел в НИИ, чтобы найти Технозамок?

– Правильно. Сейчас мы летим к нему.

– Помогу, – решил он. – Буду с тобой. Со всеми вами.

– То есть могу впредь рассчитывать на тебя? – уточнил я.

– Да. Гудвин не подведет. Сильный. Ничего не боюсь. Тело можно улучшать. Ракетницы. Лазеры. Излучатель.

– Да, кстати! – я выпрямился. – Что там у тебя за турель под него?

Излучатель лежал в задней части вертушки, и когда я принес его, Гудвин раздвинул стальные панели на правом боку. Оттуда выдвинулась стойка с раздвижным захватом, похожим на четыре металлических пальца-крюка. Я поставил оружие на турель так, чтобы выемки в нижней части пришлись в пазы, мехапес коротко прожужжал, и с клацаньем пальцы сомкнулись, крепко обхватив излучатель. Снова гудение – он повернулся влево, вправо. С тихим шипением разошлись броневые пластины, турель въехала в корпус, излучатель опустился в предназначенную для него нишу, и броня сомкнулась над ним.

– Круто, мужики, – слабым голосом высказался пришедший в себя Карло. – Хочу себе такую же хрень в плечо.

– У тебя не поместится, – сказал я. – Как ты?

– Нормально, – он махнул рукой. – На мне заживает как на кошке. Ну что, летим, а? Летим!

– Летим, – согласился я. – Хорошо, Гудвин, значит, будем дружить. Сейчас на повестке дня у нас – Технозамок. Вернее, на повестке ночи.

С этими словами я вернулся в кресло. Усевшись, потрепал по плечу притихшую Таню.

– Смотри, – сказала она, показывая вперед.

Темнело. Прямо по курсу высились Пики.

– Какие высокие, – прошептала Таня.

Они действительно казались неприступно-высокими. Я врубил носовые прожекторы, лучи уперлись в скалы. Нужно взять еще выше… Какая у этих Пиков высота? Эвересты, блин, с отвесными черным боками – не зацепишься, не взберешься.

Видимо, кончилось действие тоника: навалилась усталость и какая-то отстраненная тоска, ощущение тщеты всего сущего. С депрессией справился быстро, напомнив себе: некогда грустить. Перед тобой – цель. Ты добрался, черт возьми! Но усталость не прошла, давила тяжелой ладонью на затылок. Поспать бы. Минут шестьсот…

Решив пока не перелетать через хребет, я повел вертолет вдоль скал на высоте двух с половиной километров. На выступах гнездились птицы – похожие на орлов, только больше раза в полтора. При виде вертушки они всполошились, поднялись в воздух и стали носиться рядом, правда, близко не совались.

– Может, Технозамок на одной из вершин? – предположила Таня.

– Не думаю. Я почему-то уверен, что он в скале. Высота у Пиков, получается, километров восемь. Там, по идее, уже воздух разреженный. Хотя, может, в виртмире такого нет… Все равно – вряд ли.

На Аномальные земли опустилась ночь, мрак впереди рассеивал только свет прожекторов. Я всматривался в скалы до рези в глазах… И все равно пролетел бы мимо, но Таня схватила меня за руку и ткнула пальцем. Развернул вертолет носом к скале и тогда увидел.

Это действительно был замок.

Он стоял над отвесным обрывом, на уступе, и стены его были из того же черного камня, что и горы – снизу не разглядишь. Технозамок казался выпиленным из скалы, казался частью Пиков.

Почувствовав движение за плечом, кинул туда взгляд – это Карло отстегнулся, вскарабкался в свою тележку и подъехал к нам с девушкой. Он ухмыльнулся и поднял большой палец. Я кивнул.

Мы добрались.

Машина зависла перед Технозамком. Лишь бы стрелять не начали… Не начали. Отсюда комплекс выглядел пустым.

Высокая стена подковой огибала замковый двор, где была вертолетная площадка с отблескивающей буквой «Н». Еще там виднелась прижавшаяся к скале, будто выросшая из нее черная башня и несколько зданий поменьше. Во всем комплексе не было ничего от сурового реализма Любеча, от полувоенной аскетики Мшистого, от размаха супербункера Короны. Цилиндр башни вообще казался частью не этого мира – Технозамку не было аналогов в реальности Аномальных земель.

Ознакомительная версия.