Между тем воздух перед аппаратурой стал колебаться как над нагретым солнцем асфальтом, а потом невысоко над землей возникло туманное облачко, которое разрасталось на глазах и стало вскоре около двух метров в поперечнике. Середина его внезапно словно вдавилась внутрь, и перед нами открылось круглое «окно» в обрамлении клочьев тумана.
И тут же раздались звуки выстрелов. Похоже, военные не собирались просто так бросаться словами. Правда, стреляли они пока выше наших голов, но я был почти уверен, что за предупреждающими выстрелами вскоре последует и прицельный огонь. Солдаты находились уже от нас настолько близко, что могли не бояться случайно повредить оборудование.
— Все — в «Клин»!!! — рявкнул Серега, толкая Штейна в спину.
— Но… — обернулся и вытаращил тот глаза.
— Я сказал: все!!! — поддал ему мой брат так, что ученый влетел в «окно», будто мешок с картошкой.
Анна, не говоря ни слова, нырнула за ним следом. Серега мотнул мне головой, и я отправился в жутковатую прореху следующим. Сразу за мной туда заскочил и мой брат. А потом он резко повернулся и полоснул автоматной очередью по видневшемуся теперь уже с той стороны «окна» оборудованию.
— Не-е-еет!!! — вскочив на ноги и бросившись к Сергею, заверещал Штейн.
Но было уже поздно. Большое пятно «окна» словно одним махом смыли большой влажной тряпкой.
— Что ты наделал!.. — замолотил кулаками по Серегиной груди ученый. — Мы теперь останемся здесь навсегда!
— А ты хотел остаться навсегда там?! — схватил брат запястья Штейна. — Навсегда мертвым?..
— Они бы меня не тронули… — упавшим голосом выдавил Штейн. Он разом угас и обмяк, словно воздушный шарик, из которого выпустили воздух.
— Вот как? — оттолкнул его от себя Серега, и ученый, сделав два неуклюжих шага назад, оступился и уселся в сугроб. — Не тронули бы тебя? — выделил брат последнее слово. — А нас?.. А ее?.. — мотнул он подбородком на Анну. — Не думал, что ты такой… С гнильцой внутри.
— Тебе легко меня обвинять! — взвился ученый, пытаясь подняться, но не удержался на ногах и вновь опустился в снег задом. — Вы с Дядей Фёдором сейчас улизнете к себе домой, а мы с Анной навечно останемся в этой клетке!
— Ты за себя говори!.. — выпалила Анна, но Сергей остановил ее жестом и снова обратился к Штейну, но уже совсем другим, чуть ли не ласковым тоном:
— Я не понимаю твоей паники, Андрей. Ведь ты же ученый. Почему ты делаешь поспешные выводы, даже не ознакомившись как следует с обстоятельствами?
— Да какие тут обстоятельства?! — воскликнул Штейн и обвел вокруг руками. — Ты сам-то посмотри!
Сергей поднял голову и осмотрелся. Мы с Анной тоже завертели головами.
Перед нами открылась та же самая картина, что мы уже видели мельком на экране «большого КПК»: заснеженная поляна, вытоптанные среди сугробов тропинки, невысокое бетонное строение с ажурными фермами антенн. Но теперь я видел и то, чего не успел заметить на экране: чуть в стороне возле дощатого сарая с трубой стояли две большие цистерны. Из сарая доносилось тарахтение, а над трубой вился сизый дымок. Там наверняка находился упоминавшийся Серегой генератор. И то, что он работал, а также то, что кое-где на поляне из-под снега тянулись столбики пара — вероятно, из вентиляционных отверстий, — говорило о том, что бункер был обитаем. Хорошо это или плохо, я пока не мог сказать.
Вокруг поляны плотно стояли деревья с шапками снега на ветвях. Вероятно, лес тянулся и дальше, и мое сердце екнуло вдруг в дикой надежде: что если мы уже вернулись в прошлое, и за этим лесом — города и села моей любимой советской страны?.. Но мои надежды рухнули, стоило мне обернуться. Позади никаких деревьев не было. Там не было вообще ничего, кроме призрачной стены белесого тумана. Даже не тумана, а чего-то такого, чему мой мозг не смог найти лучшего определения, потому что ни с чем подобным прежде не сталкивался. Эта «стена», загибаясь, тянулась влево и вправо и скрывалась за деревьями, так что можно было смело утверждать, что никакого леса нет и за ними. Мало того, белесый «туман» поднимался и кверху, заменив собой небо, и таким образом получалось, что мы оказались как бы накрытыми сверху огромной чашкой.
Я также увидел позади себя, чуть в стороне, ведущий от бункера к «стене» гусеничный след и сообразил, что он принадлежит тому самому ржавому танку без башни, который мы нашли недавно в лесу. Только этот след был настолько четким и свежим, что оставивший его танк определенно не был еще ржавой истлевшей развалюхой.
— И что? — осмотревшись, вновь повернулся к Штейну Сергей. — Все это говорит лишь о том, что мы все-таки попали внутрь «Клина», что, собственно, и входило в наши планы.
— Да, но в наши-то с Анной… — ученый наткнулся на суровый взгляд девушки и быстро поправился: — …но в мои-то планы входило еще и выбраться отсюда!
— А почему ты вбил в свою ученую голову, что ты отсюда не выберешься? — удивленно посмотрел на него Серега. — Ты что, точно знаешь, что произойдет после того как случится выброс и мы с Фёдором отправимся домой?
— Если отправитесь… — буркнул, опуская глаза Штейн.
— Хорошо, если отправимся.
— Не знаю, — коротко мотнул головой ученый.
— Вот видишь! Чего тогда и паниковать раньше времени?.. А по-моему, произойдет следующее: либо «Клин», включая нас с братом, вновь переместится в прошлое, а вы с Анной останетесь на этом же месте, но в своей родной Зоне; либо в прошлое переместимся только мы с Фёдором, а «Клин» станет полноправной частью Зоны. Опять же вместе с вами.
— Ага, — хмуро усмехнулась Анна. — И в том, и в другом случае мы тут же окажемся в лапах военных.
— Совсем не обязательно, — вставил свою реплику и я. — Военные за это время могут уйти, посчитав, что потеряли нас навсегда.
— Засаду они все равно оставят, — сказала девушка. — Как минимум на сутки.
— Вот именно! — вскинулся Штейн. — Мало того, ты, Матрос, не посчитал и еще один вариант, помимо того что, возможно, вообще никто никуда не переместится. Ведь вместе с «Клином» в прошлое можете вернуться не только вы с Дядей Фёдором, но и мы с Анной! А я этого не хочу! У вас там и Сталин еще, поди, жив!
— Конечно, Сталин жив! — вспыхнул я, метнув гневный взгляд на ученого. Теперь я почувствовал, что не просто разочаровался в нем, но и почти уже возненавидел.
— Ну да, — наморщив лоб, сказал Штейн. — Вы же из пятьдесят первого, а он умер…
— Молчи!!! — завопил я, бросившись на ненавистного «оракула».
Меня перехватил двоюродный брат и укоризненно посмотрел на ученого.
— Прекрати, Андрей. Об этом не надо. А насчет того, что мы перенесемся все, вместе с «Клином», в пятьдесят первый год, так это вряд ли. Не забывай, мы с Фёдором попали сюда отдельно от бункера, на три года позже. Так что нелогично будет даже нам вернуться вместе с ним в одно время, а уж вам с Анной — тем более.
