я. — Так себе звезда, нет?
— Светило! Из Швеции, — покривил душой портье, видимо, решив, что иностранец впечатлит привередливого клиента сильнее.
— А по каким болезням специалист?
— По нервным. Имеет свою клинику. Очень знаменит.
Я сделал вид, что задумался. Администратор выжидательно молчал. Видимо, не мог определить, клюнет ли рыбка на наживку.
— Видите ли, я как раз… не то, чтобы страдаю… — замялся я. — Лечился за границей, но, в общем-то, безуспешно. Так не попробовать ли проконсультироваться у этого шведского эскулапа? Вы ведь говорите, мировое светило?
— Да, — отважно кивнул портье. — Доктор Элиас Улаффсон. Может, слышали?
— Нет, до сегодняшнего дня не имел чести. Так как мне его найти?
— Доктор занимает сорок третий номер, но беспокоить его не велено. Возможно, вам удастся переговорить с ним завтра, за завтраком или обедом, — портье явно намекал, что для этого необходимо остановиться в «Англии». Но это в мои планы не входило.
— А почему бы мне не записаться к нему на приём, — проговорил я, словно размышляя. — Где он ведёт приём в Лондоне?
— Доктор прибыл в город совсем недавно. Он только обустраивает… — администратор запнулся, потому что точно не знал, что именно обустраивает доктор Улаффсон. — У меня есть адрес, нам иногда приходится перенаправлять туда корреспонденцию, — он порылся в бумагах под стойкой.
— Адрес его квартиры? — спросил я. — Он потом туда переберётся?
— Нет. Думаю, скорее, медицинского кабинета. Кажется, я слышал, что туда завозят какое-то оборудование, — портье выложил на стойку листок бумаги, но прикрыл его ладонью и не спешил её убирать.
Я намёк понял, и достал из кармана деньги. Администратор сладко улыбнулся. Пришлось добавить ещё столько же. Портье мигом освободил бумажку, а деньги спрятал.
Адрес новой лаборатории был у меня в руках.
— Вероятно, доктор ещё не начинал там приём, — заметил администратор.
— А сейчас он здесь?
— Нет, уехал. Но наверняка вернётся к ночи.
— Что, всегда возвращается?
— Э-э, нет. Бывает, что только на следующий день.
— Посмотрим, — проговорил я. — Что ж, благодарю, — подхватив чемодан, я, сопровождаемый разочарованным взглядом портье, направился к выходу.
Вероятно, тот решил, что посетитель и впрямь не напрасно лечился у заграничных специалистов по душевным недугам — экая рассеянность, даже забыл, что собирался нанять номер. Но не окликать же! И потом, может, он ещё вернётся — куда ж деваться человеку на ночь глядя?
На улице действительно стало совсем темно. Я поглядел по сторонам, но такси не заметил. Пришлось пройтись. Через десять минут мимо проехала пустая машина с шашечками, и я остановил её. Назвал адрес офиса.
Дома распаковывать вещи не стал — просто поставил чемодан возле двери. Разделся и отправился в ванную, где прежде всего смыл грим, а затем и сам ополоснулся. После целого дня, проведённого в разъездах, тёплые струи воды показались настоящим блаженством.
Я решил, что расслабляться рано. Ночь — самое подходящее время, чтобы наведаться в новую лабораторию доктора Улаффсона. Однако я не представлял, как туда проникнуть, и, более того, понимал, что швед почти наверняка ещё не выкупил оборудование Теда Рессенса — а значит, и тело горничной. А если даже и выкупил — иначе почему бы он был в Лондоне, а не в Амстердаме — то всё это ещё нужно доставить в Англию.
Но сколько ждать? Об этом я судить не мог — оставалось лишь положиться на удачу, а к этому я не привык.
Побродив по комнате, я решил, что утро вечера мудренее, и, во всяком случае, мне известны два места, где Улаффсон регулярно появляется: «Англия» и здание, в котором обустраивается лаборатория. Значит, можно установить за доктором слежку и составить представление о распорядке дня, передвижениях и так далее. Возможно, даже появится возможность проникнуть в лабораторию — хотя бы под видом наёмного рабочего, благо, гримироваться теперь я худо-бедно умел.
Наконец, я забрался в постель. Только теперь, растянувшись на свежих простынях, почувствовал, что устал. Нужно выспаться, чтобы голова была свежей, сказал я себе, и закрыл глаза.
Однако заснуть сразу не удалось. Всплыли воспоминания об обнажённой женщине, покрытой слоем прозрачного геля — в стеклянном гробу, окружённой проводами, датчиками и гудением машин. Как в страшной немецкой сказке, и в то же время…
Четыре дня я провёл в офисе. Встретился с Кимберли. Девушка представила несколько проектов, три из которых я отобрал. Также она подогнала надёжных, по её словам, людей, которых я устроил в фирму, оформив на разные должности. Им и предстояло заниматься теневой стороной грузоперевозок. Империя остро нуждалась в целой куче вещей, достать которые было либо трудно (например, часть военной японской техники, так как микадо не торопился расставаться с её секретами), либо по официальным каналам слишком дорого. Вот эти ниши я и планировал занять. Плюс надо было существенно увеличить охрану — по сути, создать маленькую, но боеспособную армию, способную не только защитить грузы от пиратов, но и отразить нападения конкурентов. А в том, что они будут, я не сомневался.
По вечерам же я преследовал доктора Улаффсона. Кроме того, я вступил в элитный клуб, где зависал молодой Бартенс — сын одного из тех, чьи фамилии стояли в украденном у фон Раскуль списке. Для меня это не составило труда, ведь мой отец — большая шишка и вообще, известная персона.
К концу второго дня я обратил внимание, что на безымянном пальце молодой человек носит золотое кольцо со всадником на Пегасе. Ноготь, правда, был короток. Возможно, это не обязательное требование.
Бартенс заметил, что я разглядываю его украшение, но, как ни странно, ничего не сказал. Только внимательно оглядел и отвернулся, а через пять секунд отошёл. Правда, потом я случайно поймал его взгляд, но Бартенс снова глаза отвёл. Я приблизился, сделав вид, что ищу на полке книгу.
Молодой человек обсуждал со своим приятелем Тедом Готли утиную охоту.
— Хочу на днях съездить в Лосиную мызу пострелять из нового «Франкотта» птичек. Может, завтра и выберусь, — говорил он, подкручивая усики. — Заодно и дичи Антонио привезу — пусть постряпает.
— Возьми меня с собой, — попросил Готли, вздохнув. — А то до бала я совершенно не представляю, чем себя занять. У меня где-то и «Лебо»
