— Либо кто-то убедил людей, как вы сказали, находящихся на определенном историческом уровне развития, в существовании такого человека. (задумчиво кивает головой)
— Интересное замечание!
— Но когда вы говорите о Спасителе и людях определённой исторической формации, может сложиться впечатление, что вы разделяете Иисуса из Назарета и его современников. Как будто, он пришёл извне существовавшего тогда общества.
— Ну, он же и пришёл извне. Его послал Бог! (смеётся)
— Однако, у меня сложилось впечатление, что вы имели в виду нечто другое. Тем более, что вы сами сказали, что относитесь к религиям довольно критически, чуть ли не с позиций материализма.
— Ну, а что вы хотите? Концепция того, что в некую общность извне приходит некий пророк или, скажем так, иной визитёр, который привносит что-то новое (в техническом и, или духовном плане), не нова и прослеживается во многих преданиях и мифах. Логично предположить, что и Иисус из Назарета тоже был своего рода таким визитёром.
— Но он же был из Назарета, разве нет? Города того времени и из того общества! (улыбается)
— Как будто вы никогда не слышали, что такое легенда! (снова смеётся).
— В смысле легенды для шпиона? Заинтриговали!
— Не для шпиона, но типа того. (кивает) А потом помните, что есть огромный период в жизни нашего Спасителя, о котором вообще ничего не известно, и что с ним тогда происходило, и где он был всё это время, никому не известно. Но мы немного отклонились от главной темы нашей встречи.
— Да, мы говорили о том, что без самопожертвования Христа не были бы заложены основы для появления новой религии. То есть, если бы он избежал встречи со стражей, вообще не пошёл бы в Гефсиманский сад и покинул бы город, то Христианства, как такового не возникло бы. Я правильно вас понимаю?
— И так, и не так. Ведь проблема не только в том, что в одной из моделей Иисус бы избежал смерти на кресте, и соответственно не было бы создано объекта для поклонения. Предположим, что Иисус понимал, что его ждёт, осознавал необходимость выпавших на его долю испытаний, и даже был бы с ними внутренне согласен, но…
— Но?
— Но что, если бы он не выдержал страданий, как сказали бы сегодня, психологически надломился, и что если бы он обозлился на тех, кто его подверг нечеловеческим мучениям, казнь на кресте, практикуемая римлянами, действительно заставляла человека пережить страшные страдания перед неминуемой смертью? Добавьте сюда возможность того, что он действительно обладал некими непостижимыми современным нам силами, учитывая, что его отправила к людям Высшая сущность. Какой бы личностью он тогда явился к своим ученикам после того, что принято называть чудом воскресения. Если оно, конечно, вообще имело место, а мы не имеем дело с искажением и непониманием, прошедшим сквозь время.
— Думаю, что Христианство разительным образом отличалось от того, что мы знаем сегодня. Он принёс людям Слово Божье, а они люди подвергли его пыткам, распяли, да ещё и копьё в бок засадили, проверить жив он ещё или уже испустил дух.
— Не то слово! Хотя, я допускаю, что религия даже сохранила бы своё название — Христианство, но было бы совершенно другим, основанным на постулатах и догмах, которые нам, сидящим здесь в студии и нашим зрителям, показались бы, в лучшем случае, странными, а в худшем, вызвали бы у нас резкое отторжение и дрожь. Представьте себе религию, в основе которой главенствует не идея всепрощения и возможности спасения за покаяние, а необходимости постоянного искупления вины и страха. Чувствуете тонкую разницу? И вы уже просите прощения не за грехи, а потому что боитесь расправы.
Ну, или Христианства как такового не сформировалось бы, а следовательно и Ислама, который поначалу вообще считали очередной иудейско-христианской сектой, тогда их было много.
— Сейчас их не меньше, по-моему.
— Допускаю.
— Иными словами, как мы и говорили выше, нам повезло, что он был таким, каким был.
— Да, совершенно верно. Нам — повезло. Повезло, что он был человеком.
— Вы всё-таки считаете Иисуса обычным человеком?
— Все мы в каком-то смысле необычны и творим чудеса, иногда даже не осознавая этого. (задумывается)
— Что ж, благодарю вас за то, что посетили нашу студию и потратили ваше драгоценное время на беседу со мной и нашими зрителями. Думаю, в следующий раз мы озвучим наиболее интересные комментарии, оставленные под этим видео. Кстати, о чём поговорим в следующий раз?
— О чём бы вы хотели?
— Может быть, о воскрешении Лазаря? Одним из главных чудес, совершённых Христом? Думаю, у вас найдутся интересные мысли на этот счёт.
— О, да! Будет интересно! (смеётся)
— До новых встреч!
— Всего хорошего!
Загрузилось очередное видео о каких-то динозаврах и погибших континентах, но я дальше ни смотреть, ни слушать не стал. Нажав на крестик в углу окна, закрыл браузер. Но надо будет про Лазаря потом послушать. И почитать.
Я откинулся в большом мягком кресле и закрыл глаза. Передо мной стояло лицо Царицы Долины мёртвых, как прозвали её остальные бойцы нашей группы, которая, если верить полковнику, всего-то должна была проследить за странниками, чтобы с ними чего плохого не случилось, и они бы спокойно ушли туда, куда собирались.
Спокойно не получилось. Получилось так, что в мире, который считался мёртвым из-за воздействия неизвестного патогена, или тотальной стерилизации (?) мы столкнулись с силами, которые в любое другое историческое время люди назвали бы божественными. Подозреваю, что даже в девятнадцатом веке реакция была бы такой же. Ну, может, на век раньше, но тогда уж точно.
Я посмотрел на поддетый вилкой ломтик бекона и против своей воли задумался, разглядывая его, уж очень он напоминал кожу странных существ, бывших, скорее всего, когда-то обычными людьми, такими же как я, как любой из нескольких миллиардов, населяющих нашу планету.
Почему они такими стали? Почему не погибли, как остальные? Если судить по одежде и медальонам на манекенах и на мумиях, это были одни и те же люди, в том плане, что жили все в том городе.
Ещё и Комитет так и не пришёл к единому мнению о снаряжении полноценной экспедиции в Долину мёртвых. Полковник явно сожалел об этом. Он-то точно бы туда ломанулся снова.
А я? Я бы туда вернулся?
Еще раз оценив кусок висящего на вилке бекона, я с вызовом произнёс:
— Что, думала испортить мне аппетит? Как бы ни так! — и с удовольствием стал жевать, блестящий от жира уже остывший ломтик.
Каких-то особых планов у меня на сегодня не было. Ну, поеду кататься на метро, да смотреть, как люди живут, много людей.
В музей что ли какой сходить?
Звонок телефона прекратил мои размышления о том, как я обирался провести этот день.
Номер был незнакомый.
— Слушаю, — сказал я в микрофон.
— Алексей? — раздался знакомый голос. Что ж, этот голос я узнаю из тысяч других голосов.
— Да, Аня, это я. Здравствуйте.
Глава 33. Аня
— Слушаю, — сказал я в микрофон.
— Алексей? — раздался знакомый голос. Что ж, этот голос я узнаю из тысяч других голосов. Даже не знаю, что должно произойти, чтобы я его забыл или возненавидел.
— Да, Аня, это я. Здравствуйте.
Я знаю, что мне это только кажется, но я буквально ощутил, как она улыбается на том конце провода.
— Давай на "ты", — без обиняков предложила она. — В конце концов, мы знакомы не первый день и видели друг друга без одежд.
— Давай! — обрадовался я. — Только вот в неглиже ты меня видела, а я тебя нет.
Сказал, и тут же подумал, что не ляпнул ли лишнего, но в динамике раздался звонкий смех, в котором не чувствовалось и капли смущения или раздражения.
Признаюсь, никак не мог понять, сколько ей лет. Нет, по виду-то не больше двадцати пяти, ну двадцати семи, если уж совсем натягивать, но по разговору и по тому, как она себя иногда ставила в окружении пациентов и врачей, и потому, как даже полковник её слушался… в общем создавалось впечатление, что там за плечами ни одна докторская диссертация и все пятьдесят лет жизненного опыта!
