Ознакомительная версия.
– Не трогай! – распорядился Картограф и поднял ее, зажав двумя пальцами с боков. – Непонятно, как она работает.
Картограф зашагал к Канцлеру. Оборвав пуговицы, распахнул на нем китель, сдернул артефакты, швырнул в угол комнаты, и я прочел в голове свергнутого правителя: сюда мчит целая рота – он успел нажать кнопку тревоги, что крепится снизу к крышке стола.
Когда в комнату сунулись оскаленные телепаты, он начал путать мысли и улыбнулся:
– Вероятно, мы плохо друг друга поняли…
– Валим отсюда, – прохрипел я, вставая. – Сюда спешат вояки, вряд ли мы договоримся с ними.
Крови из меня натекла целая лужа, хотя я старательно зажимал рану. Кружилась голова. Искра стала перетягивать руку шарфом – я не сопротивлялся. Наблюдал, как телепаты, улыбаясь, шагали к Канцлеру, которого Пригоршня держал за горло.
Правитель корчился, ментально сражался с манипуляторами, путал мысли, старался отвлечься, но ничего у него не получалось: чужаки сильнее. В конце концов он обмяк и непонимающе уставился перед собой. Пригоршня отпустил его. Повинуясь воле телепатов, Канцлер занял место за столом.
Переживая за Пригоршню, я не заметил, как Май снял с гвардейца артефакты и тот, быстро порабощенный телепатами, перетаптывался на месте.
– Картограф, встань рядом с ним.
Я понимал, что будет дальше: Канцлер скажет, что герой вернулся и помог отбить атаку террористов. Телепаты уже спрятались, чтобы не смущать людей – горожан нужно подготовить к контакту. Дальше все по плану: публичное покаянье перед народом, установка генератора и дружественный визит в Столицу.
– Надеюсь, все не успеет вымерзнуть, – проговорил Картограф, положил руку на плечо Канцлера. – Все-таки мне интересно, чего он добивался?
Телепаты передали мне намерение правителя, и я его озвучил:
– Он хотел дождаться, когда манипуляторы умрут от холода, а потом наведаться в Столицу и запустить установки климат-контроля.
– Чудовище! – воскликнула Искра. – Он же просто чудовище, которое правило людьми! А то, что мы в лесу замерзаем и умираем – не считается?!
– Деревенскими он решил пожертвовать ради великой цели, – развел руками я, поморщился от боли в плече и мысленно попросил телепатов узнать, как снять с Пригоршни взрывчатку.
Оказалось, Канцлер не ожидал, что мы наведаемся в гости, и до последнего не догадывался, кто это его осчастливил своим визитом, потому не успел взять пульт с полки шкафа, а пластина была обманкой. Я встал на цыпочки, заметил плоскую штуковину, похожую на пластиковую карточку, взял ее левой рукой. И что с ней делать?
Картограф будто прочел мои мысли, шагнул к Пригоршне и сунул пластину в незаметный разъем на ошейнике – загорелась красная лампочка, замигала и тотчас погасла. Ошейник щелкнул, расстегиваясь – Пригоршня зажмурился, закусив губу. Он подумал, что ничего не получилось, и сейчас ему оторвет голову.
Сообразив, что опасности нет, выдохнул со свистом – как паровоз просигналил, – сорвал ошейник и злобно уставился на Канцлера.
В коридоре затопали, и напарник отступил поближе к нам. Май и осунувшаяся, больная Искра тоже встали возле Канцлера, чтобы при необходимости им прикрыться.
Воображение нарисовало фотографа возле двери. Забавный получился бы снимок, судьбоносный, «Мы и Канцлер» называется.
Когда штурмовики приблизились к двери, Канцлер распорядился:
– Не стреляйте. Это друзья, они помогли мне.
Вояки в синей униформе нерешительно столпились у порога. Их взгляды перебегали с Канцлера на Картографа и обратно.
– Он вернулся, – проговорил правитель. – И он знает, как остановить зиму. Подготовьте большой зал для пресс-конференции. Пусть все люди услышат меня. И еще. Сельчан, замерзающих под стенами заставы, доставить в город. Теперь места хватит всем.
* * *
Нас с Искрой отвели в медицинский отсек. Девушку поместили в палату под стальной колпак, а меня доставили в манипуляционную.
Две женщины в бледно-голубом, обрабатывая мне рану, смотрели на монитор, откуда вещал Канцлер. Его выступление выглядело убедительным, а когда он сказал, что есть установки климат-контроля, медсестры забыли обо мне, обнялись и рассмеялись.
Признание Канцлера, что он лгал, убивал и предавал своих граждан, заставило их остолбенеть.
Спохватившись, русая медсестра помоложе залила мою рану железистой массой и замотала бинтом, а ее чернявая напарница уставилась в монитор с обожанием: слово взял Картограф.
Не нужно было использовать «миелофон», чтобы представить всеобщее ликование, охватившее город.
Получив медицинскую помощь, я покинул санчасть. Мне не хотелось задерживаться здесь, этот холодный мир надоел до чертиков.
В стеклянном тоннеле, уже изрядно засыпанном снегом, меня ждал Пригоршня. Картограф занимался более важными делами и забыл, что нам надо домой. Куда идти, мы понятия не имели, и потому не спешили: в лабиринтах Небесного города запросто можно заблудиться.
Над выходом из санчасти затрещали динамики, и неизвестный оратор бодрым голосом отчитался перед горожанами, что решено взять в город всех деревенских жителей, которые пришли на заставу. А еще прямо сейчас собирают отряд, чтобы выдвинуться в Столицу. Оратор просил немного потерпеть и обещал в лучшем случае через неделю теплую летнюю погоду, ясное небо и жаркое солнце.
Когда он смолк, из санчасти выскочила русоволосая медсестра:
– Вы еще тут? Не уходите, сейчас за вами придут.
«За вами придут» мне не понравилось, но я надеялся, что ничего плохого с нами теперь не случится.
Минут через пять прибежал наш старый знакомый Ильбар, тряхнул белыми бакенбардами, отдышался и сообщил:
– Картограф вас ждет. Идемте за мной.
Пригоршня, почесав макушку, заявил:
– Надо с Искоркой проститься, неправильно это, просто исчезнуть, – и рванул обратно в санчасть.
– Молодежь! – ухмыльнулся я и обратился к Ильбару: – Подожди нас, мы быстро.
Когда переступил порог палаты, Искра висела на Пригоршне, зажмурившись. Красный нос и дрожащие губы намекали на то, что она готова разреветься. Никита растерянно поглаживал ее по спине и косился на меня. Пришлось его спасать:
– Ильбар ждет. Искра, извини, но нам пора. Освобождай Никиту, он достаточно был в заложниках.
Девушка отпрянула, посмотрела с тоской. И спросила:
– Вы ведь вернетесь, да?
– Постараемся, – улыбнулся напарник. – Но у вас тут теперь и без нас будет хорошо.
Ознакомительная версия.
