— Да, немыслимо, — оценил ситуацию Синдбад, когда я выдохся и замолчал. — И что дальше?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Я гол и бос, почти как тогда, ночью… — При воспоминании о том «приятном» моменте, когда я очнулся в сугробе, кулаки мои сжались сами. — В Москву нам дорога заказана, в Академзону тоже, остаётся сидеть и ждать очередного «видения»…
Подобный вариант мне не нравился, и в первую очередь потому, что при нём всё зависело от случая. Никто не знает, когда произойдет очередной коннект с дублем, произойдёт ли вообще и каким образом.
Может быть, проникший в моё тело чужак решит уничтожить не моих спутников, а меня самого? Выстрелит мне же в брюхо, и я вернусь в собственный мозг лишь для того, чтобы как следует помучиться и откинуть копыта. Или на этот раз я не пойму, где находится моя копия, не узнаю места или не получу достаточно информации, и все мои усилия пойдут прахом?
Всё вероятно, даже самое невероятное, и лучший предсказатель надорвётся, пытаясь распутать этот клубок.
— Насчёт того, что ты гол и бос — это легко исправимо, — сказал Синдбад. — Я дам тебе «Страйк» и патронов к нему. Колючий, я думаю, оторвёт от сердца несколько гранат. Ведь так?
— Конечно, — беглый праведник с готовностью кивнул.
Одного у бывшего единоверца Иеровоама не отнять — парень он не жадный.
Я взвесил импульсный пистолет в руке и убрал в кобуру. Рассовал магазины и гранаты по подсумкам и почувствовал себя чуточку увереннее. Достаточно, чтобы ощутить, что брюхо давно опустело и его неплохо бы наполнить.
Вопрос: «А не пора ли нам пожрать?», вызвал в наших рядах предсказуемое и приятное оживление.
— Продуктов осталось не так много, — сообщил Синдбад, пошарив в рюкзаке. — Так что надо либо слегка поджаться, либо заглянуть к кому-нибудь из торговцев. Деньги у меня есть.
Мне только и осталось, что досадливо поморщиться — узловики обыскали меня тщательно, забрали всё, не исключая универсальных карточек, и обрекли меня тем самым на паразитическое существование.
Даже ложку мне пришлось брать взаймы у Колючего, у которого, к счастью, была запасная.
— Чувствую себя побирушкой, — сказал я, вскрывая консервную банку.
— Ешь и не отсвечивай, — посоветовал Синдбад. — Лучше быть живым побирушкой, чем мёртвым царём.
— Тоже мне, тень Ахилла, — пробурчал я и принялся за консервы.
Шкрябая ложкой по стенкам банки и пережёвывая волокнистое, не жёсткое, но какое-то безвкусное мясо, я ощутил неожиданное глубокое умиротворение. Только в этот момент я, похоже, до конца осознал, что ушёл из рук захвативших и обезоруживших меня рыцарей, то есть практически совершил невозможное.
Я знал, что брат Рихард, если он уцелел в схватке с Циклопом, не оставит преследования. Понимал, что и сам джинн не сойдёт с моего следа, пока не убьёт меня или не подохнет сам. Прекрасно осознавал, что топчет Пятизонье дубль, которого я сам должен уничтожить во что бы то ни стало.
Но я был доволен жизнью и почти счастлив, несмотря на унылое настоящее и туманное будущее.
— Ну что, пан командир, что делать будем? — спросил Синдбад, когда мы закончили трапезу.
— Честно говоря, не знаю, что и предложить, — признался я. — Разве что сидеть и ждать, пока не случится нового «сеанса связи». А для этого нужно отобрать у меня оружие, а ещё лучше — связать, чтобы дубль не натворил глупостей.
— Может быть, переберёмся в Казантип? — предложил Колючий.
Мы вдвоём посмотрели на него скептически, но беглый праведник и не подумал смущаться.
— А чего? — сказал он. — В Москве, Сосновом Бору, Новосибирске и Академзоне дубль уже побывал. Остался только Крым. Кроме того, там нас не будет искать даже брат Рихард. Никому не придёт в голову, что сталкер, за которым гоняются рыцари, укроется рядом с их Цитаделью.
Хм, а мысли-то здравые, что первая, что вторая, вот только в Казантип мне всё равно не хочется.
— Понимаешь, — я с хрустом поскрёб подбородок, за дни охоты успевший покрыться щетиной, — если бы мы имели дело с существом, которое подчиняется обычной логике, я бы с тобой согласился. Но дубль… он, он думает не так, как человек. И даже не так, как чугунок, насколько я себе представляю. Что его ведёт — неясно, и неизвестно, нужно ли ему посетить все пять локаций или нет.
— Кроме того, — вступил Синдбад, — в Крыму у Ордена всё схвачено. Появиться там и остаться незамеченным почти невозможно. Слишком мало свободного пространства, слишком много узловиков. Понятно, что брат Рихард не рискнёт за нами гоняться на глазах у верных Командору рыцарей, но я бы тоже не хотел попадаться на эти самые глаза…
— Так что, будем тут сидеть? — спросил Колючий почти обиженно.
Я хотел ответить, что можно и полежать при желании, но тут ожили импланты в моей черепушке. Они сообщили, что с юго-запада, со стороны руин Чистогаловки, к нам приближается человек.
— У нас гость! — Я вскочил и вытащил «Страйк» из кобуры. — Глянем, кто это?
Мы забрались на вершину ближайшего холма, залегли, и я подработал глазными усилителями, приближая идущую по пустоши фигуру. Разглядел видавший виды боевой костюм, «карташ», набитый под завязку рюкзак, шлем, и под ним — знакомое лицо с узкими глазами.
Чингис по обыкновению не застёгивал маску.
— Ну, что видно? — нетерпеливо спросил Колючий.
— Старый знакомый, вольный ходок по кличке Чингисхан, — отозвался я. — Неплохо бы с ним поговорить, узнать последние новости, да только вот мне не хочется, чтобы он меня видел.
— Я могу пойти ему навстречу в одиночку, — предложил Синдбад. — Только вы уж подстрахуйте меня.
— Ладно, иди… — Я глянул в круглое лицо человека, которого я несколько дней назад вообще не знал, и подумал, что доверяю ему, как старому надёжному товарищу, и даже больше.
Как странно — три года более-менее тихой жизни в Пятизонье я обходился без друзей, а когда на мою голову посыпались неприятности, за короткий срок обзавёлся сразу двумя.
Синдбад поднялся, кивнул нам и деловито пошагал вниз по склону. Он благоразумно сделал широкий круг, чтобы не выдать нашей с Колючим позиции. На некоторое время скрылся из виду и попался на глаза Чингису, возникнув прямо на востоке от него.
Чингисхан среагировал так, как и положено человеку, живущему в Пятизонье не первый год, — шлёпнулся навзничь и выставил ИПК.
— Как бы не выстрелил… — Колючий облизал губы.
— Не выстрелит, — уверенно заявил я. — Этого типа я знаю, как облупленного.
До стрельбы и в самом деле не дошло — Синдбад постоял на месте, разведя руки в стороны и показывая, что намерения у него мирные. Затем они, скорее всего, обменялись несколькими репликами через М-фон и неторопливо, без суеты двинулись навстречу друг другу.
