Данила хмыкнул. Сидя за толстым стеклом, врага не остановишь. Ну, пощелкал личиком монстр, похожий на акулу, и что?..
– Еще как охраняют, – не моргнув, ответил Павел Сташев. – Повезло нам, что не узнали, как именно охраняют. Или кто-то думает иначе?
Иначе, похоже, думал рядовой Петров, открывший было рот, но тут же и захлопнувший его после очередного подзатыльника Ашота.
– Посмотрите вверх. – Профессор поднял глаза к потолку, и все дружно уставились в указанном направлении.
Потолок ничем значительным не отличался от прочих потолков, раньше виденных Даном. Обычный, крашеный. Тонкий фриз из прессованного пенопласта на стыке со стеной. И?..
– И что вверху особенного? – Все подумали, Ашот спросил.
– Везде натыканы микрофоны.
Все опять уставились на потолок. На сей раз первой не выдержала Мариша:
– Какие еще микрофоны?
– Черные штуки видишь? Вроде головок от фосфатированных шурупов?
– Вижу, – кивнула Мариша. – Шляпки шурупов, да.
– Это микрофоны. Сигнал с них подается на консерваторы.
– На что подается сигнал? – вмешался Гурбан.
– На консерваторы, – терпеливо повторил Сташев-старший. – На цилиндры вдоль стен. В каждом из консерваторов хранится некое существо, созданное искусственно. Признаться, Стерх далеко продвинулся в своих исследованиях. Он умеет создавать жизнеспособных монстров, один из которых показался нам во всей красе… – Профессор уже никого не замечал вокруг. Задавай ему вопросы, не задавай – ответов не жди. Он говорил сам с собой. Эта привычка выработалась у него за годы одиночества в арзамасской лаборатории. – В консерваторах искусственные организмы, так сказать, спят до определенного момента… В таком состоянии их метаболизм замедлен. При всем своем внешнем совершенстве, они не идеальны, раз понадобились консерваторы. Тела этих существ нестабильны… – Отец замолчал, уставившись в пустоту.
Если его не расшевелить, это надолго. Данила шагнул к нему, присел рядом, взял его за локоть, заглянул в глаза. Не помогло. Тогда Дан влепил отцу пощечину.
– А?! Что?! – встрепенулся Павел Сташев.
– Извини, пап, но ты ушел в себя.
– Да-да, со мной такое случается. На чем я остановился?
– Консерваторы нужны, чтобы продлить жизнь искусственным тварям, – подал голос Петров и увернулся от подзатыльника.
– Точно так, да… Если шумы, поступающие на микрофоны, превышают определенный уровень, консерваторы включаются в режим расконсервирования. Твари, как вы выразились, выпускаются на волю. Одну из них я почти что расконсервировал вручную, в последний момент подав заряд значительно больший, чем нужно для стимуляции мышц, что пагубно сказалось на общем состоянии организма…
– То есть, открой мы огонь по женщине с пацаном, все твари выбрались бы из консерваторов и набросились на нас? – Рядовой Петров задавал вопрос, содержащий в себе правильный ответ. А еще он ушел от удара и хорошенько вмазал толстяку ладошкой по затылку. Ашот аж рот открыл от удивления, Мариша хмыкнула в кулак, для прочих инцидент остался незамеченным.
– Именно так бы и произошло, – кивнул Павел Сташев.
– Но зачем так сложно? – не унимался Петров. – Зачем все эти искусственные существа? Зачем микрофоны и консерваторы? Куда проще поставить тут заслон из бойцов с автоматами, а то и вовсе замуровать подвал.
Профессор пожал плечами:
– Стерх – законченный мизантроп. Он ненавидит людей, не умеет с ними общаться, для него это настоящая пытка. В коллективе себе подобных он сходит с ума, едва себя контролирует. Ему проще создать искусственных тварей, чем терпеть у себя под боком парней с автоматами. Думаю, в этом все дело.
В коридоре установилась тишина. «Варяги» переваривали услышанное.
– Что ж, – Гурбан вычленил нужную инфу, – мы не шумели. Но оставлять за спиной у себя эти консервы с тварями в собственном соку нельзя. Профессор, нужно вернуться в зал и уничтожить их всех.
«Варяги» дружно закивали. Данила – тоже.
– Если бы так просто… – Сташев-старший закрыл глаза, помассировал их большим и указательным пальцами правой руки. – Один потухший консерватор – это сбой, а два и больше – уже система, диверсия. Консерваторы тут же выпустят свое содержимое на свободу, и тогда я нам не позавидую. Мы видели лишь одного монстра. А на что способна извращенная фантазия Стерха, не знаю даже я. При его новых возможностях, с его технологией он мог создать все что угодно. Да, эти твари недолговечны, но им и не надо много времени, чтобы уничтожить нас.
– Значит… – начал Гурбан.
Закончил за него Петров:
– Значит, надо уходить отсюда. И стрелять нельзя.
На сей раз Ашот воздержался от подзатыльника «духу».
– Оружие на предохранители, живо, – согласился с рядовым командир.
Все загомонили, вмиг позабыв о чувствительных микрофонах. Самаре пришлось чуть ли не каждому прошипеть в лицо «тс-с», чтобы наступила тишина. И в тишине этой отчетливо стал слышен странный звук.
Что-то приближалось к «варягам».
* * *
Взрывом сорвало асфальт впереди и вместе с осколками швырнуло прямо в машину, которая везла Ксю по горящей, разрушенной артобстрелом Москве. Водила вывернул руль, но тачку все равно накрыло, загрохотало по крыше, промяло сетки, выдавило в салон стекла. В пусто́ты тут же проник едкий дым, отчего Ксю закашлялась.
И все же водитель сумел объехать воронку. Сзади сверкнуло и грохнуло. Впереди, у перекрестка, шел бой. Прячась за остовом сгоревшего «КамАЗа», по зомбакам стреляли двое совсем еще зеленых пацанов. На дороге рядом лежали два трупа – девчонка с автоматом в руках и парень, который, судя по расположению тела, кинулся к ней на помощь… Всем лет по четырнадцать, не больше.
Не доезжая до перекрестка, кавалькада резко свернула в переулок. Шамардинцам, видно, не очень-то хотелось вступать в бой с зомбаками. А ведь те мальчики обречены…
– Важно сохранить прибор. – Шамардин будто бы прочел мысли Ксю и теперь оправдывался перед ней.
«Так важно, – подумала Ксю, – что вы оставили детей умирать? Зачем вам усилитель, советник?»
Зачем, а?
* * *
Челюсть у Дана отвисла вовсе не фигурально, когда он увидел то, что вышло к «варягам» из-за поворота. Ему не доводилось еще встречаться с подобными существами.
Гурбан дал знак не стрелять. Вроде и обговорили этот момент, а все ж таки Мариша навела на это автомат, Ашот тоже, да и рядовой Петров снял свой «Абакан» с предохранителя, хотя первым ратовал за осторожность и тишину. Но их всех оправдывала внешность твари, явившейся из глубин подземелья.
Представьте себе гнедого жеребца, которому ампутировали голову вместе с частью шеи, а вместо нее приладили человеческий череп. Причем от черепа пустили десятки разноцветных проводов и трубок, уткнувшихся в конечности жеребца, в хребет, в сердце, легкие и прочие органы. Данила заметил даже пучок проводов, протянутый к паху.
