Стоявшая метрах в десяти от Барсика Линда вдруг с невероятной силой отшвырнула от себя двух державших ее за руки бандитов, и, прежде чем кто-нибудь успел понять, что происходит, молодая женщина двумя прыжками преодолела расстояние, отделявшее ее от заветной жемчужины.
Барсик, обладавший отменной реакцией, успел перехватить ее руку, протянувшуюся к коробке, но это ничего не изменило.
Близость жемчуга наделила Линду невероятной силой. Без всякого видимого усилия она отбросила в сторону руку Барсика, схватила жемчужину и прижала ее к себе.
В ту же секунду узкая ослепительная полоса света опоясала ее фигуру на высоте прижатых к груди рук, сжимавших жемчуг.
Через мгновение полоса превратилась в стремительно расширявшийся тонкий световой круг, который рванулся от девушки во все стороны.
Огненный сполох пронесся над лежавшим на земле Ротановым, не причинив ему вреда. Зато голова сидевшего на нем бандита была рассечена надвое, и струя горячей липкой крови хлынула на грудь Ро-танову. Лишь через несколько мгновений он понял, какая чудовищная сила была высвобождена из камня.
Все стоявшие вокруг бандиты, вместе со своим предводителем скошенные узким огненным кольцом, рухнули на землю.
Одна лишь Линда продолжала стоять совершенно неподвижно, словно изваяние. Кольцо света оставило ее во внутренней зоне и не причинило никакого видимого вреда.
Ротанов, извиваясь, словно червь, в конце концов сбросил с себя окровавленное тело бандита. Ему удалось даже сесть, и, прислонившись спиной к скале, он только теперь смог в полной мере оценить все последствия страшного светового удара.
Из почти трех десятков бандитов в живых не осталось ни одного. Их тела, каждое из которых распалось на две половины, валялись на земле бесформенными грудами. Запекшаяся от страшной температуры линия разреза предотвратила обильное выделение крови, и трупы казались разнятыми на части манекенами.
Только голова бандита, еще недавно собиравшегося проткнуть Ротанова ножом, почему-то продолжала кровоточить.
Если бы этот человек не приподнялся в последний момент, то остался бы невредимым. Верхняя часть его черепа, лежавшая в песке недалеко от Ротанова, была похожа на чашу, наполненную окровавленными мозгами.
Ротанов не мог отвести взгляда от этого страшного предмета. Все произошло слишком быстро. Его разум был не в состоянии принять и вместить череду событий, обрушившихся на него.
В конце концов взгляд Ротанова, обежав площадку, усеянную трупами бандитов, вернулся к предмету, вызвавшему световой катаклизм.
Линда, по-прежнему сжимавшая в руках кровавый камень, медленно опускалась на землю. Ее лицо, залитое смертельной бледностью, казалось лицом восковой куклы.
Ротанов попытался встать, освободиться от веревок и помочь ей. Но не было сил даже для этих простейших действий. Казалось, пронесшийся над головой световой смерч оглушил его.
В конце концов, опираясь спиной на скалу, он медленно поднялся на ноги и едва не вскрикнул от неожиданно резкой боли. Скала в том месте, где в нее ударило световое лезвие, все еще была слишком горяча.
Тонкая оплавленная линия разреза шла вокруг скалы настолько, насколько он мог ее видеть.
Вполне возможно, что утес был прорезан насквозь, через все сорок метров черного прочнейшего гранита… Никакой плазменный генератор не смог бы сотворить подобное.
Через пару минут Ротанову удалось освободиться от своих пут. Бандиты, связавшие его, не проявили должной старательности, будучи уверены в том, что пленник не останется в живых слишком долго и уж во всяком случае никуда не денется. Но судьба распорядилась иначе.
Те, кто хотели его смерти, валяются на песке, разъятые на части, а он все еще жив…
За то время пока он освобождался от веревок, Линда, упавшая на землю там, где она стояла со своим жемчугом, ни разу не пошевелилась… Как только ему удалось освободить от веревок ноги, он направился к ней, слишком медленно и слишком осторожно для человека, стремящегося помочь потерявшей сознание женщине.
Перед глазами инспектора все еще стояла картина смертоносного светового лезвия. Жемчуг по-прежнему находился на груди Линды, и невозможно было предсказать, как он поведет себя в следующий момент.
Не сводя глаз с опасного предмета, Ротанов осторожно прикоснулся к жилке на шее Линды и понял, что сердце молодой женщины не бьется. Она была мертва уже несколько минут, с того самого мгновения, когда рожденный ее волей огненный нож высосал из ее организма последние остатки жизненной силы. И лишь тогда, когда понимание этого коснулось сознания Ротанова, все остальное потеряло для него значение.
Было ли последнее действие Линды сознательным актом или произошло непроизвольно, в момент контакта с жемчужиной? Он никогда этого не узнает. И теперь это уже не важно.
Ротанов закрыл ей глаза и перенес тело за скалу, потому что не хотел хоронить ее среди разрезанных на части бандитов. Она так и осталась воином до самого последнего момента своей жизни… Ей не удалось найти здесь силу, за которой послал ее отец, но в этом не было ее вины. Чудовищные силы, управлявшие этой планетой, не желали считаться с человеческими желаниями. Им не было до них никакого дела.
Он подумал, что последнее пристанище Линды должно находиться на вершине скалы, чтобы она могла видеть восход и бескрайние пески, уходившие за горизонт. Она всегда любила простор и ветер.
Ему пришлось вначале подняться на вершину одному, чтобы выжечь в граните углубление, которое должно было стать могилой для Линды.
Батарею бластера можно было использовать не только в боевом режиме, однако на разрушение гранита ушел весь остававшийся в ней заряд. Могила получилась недостаточно глубокой, но песчаники не интересовались трупами, а хищники здесь не водились.
Ротанов положил бесполезное теперь оружие рядом с телом Линды. И подумал, что так и должно быть. Она всегда была воином и умела идти к намеченной цели, все сметая на своем пути.
Оставалось решить, что теперь делать с жемчугом, все еще прижатым к груди Линды сведенными в последнем смертном усилии руками девушки.
Если верить словам Палмеса, его следовало уничтожить. Но он не доверял Палмесу. Каждое слово этого существа порождало в сознании инспектора бесконечные сомнения. В бедствии, обрушившемся на колонию Аромы, Палмес сыграл не последнюю роль, и он до сих пор оставался загадкой для Ротанова. Прежде всего потому, что Ротанов не мог объяснить мотивы его поступков.
В какой-то мере Палмес нес ответственность и за гибель Линды… Ротанов не мог примириться с лежавшим на поверхности объяснением. Гибель Линды — не роковая случайность. Если человек умирает от наркотиков, то, по крайней мере, половину вины за это несут те, кто эти наркотики производят и продают…
