Когда поспел поросенок, настроение Яна Дейка несколько улучшилось. Вино ли было тому причиной или ароматное дымящееся блюдо, водруженное на стол трактирщиком, но напряжение, вызванное лесной схваткой, постепенно отпускало. Дейк подозвал взмахом руки хозяина трактира:
– Скажи-ка, милейший, в вашей деревне народишко на дороге пошаливает?
– Упаси Создатель, ваша милость, пришлые это, с выселок.
– И давно они занялись отхожим промыслом?
– Да вот уже второй год пошел. Как поселились, так и началось.
– И много там лесных братьев?
– Это кого? – не понял трактирщик. – Разбойников, что ли?
– Ну да.
– Шестеро мужчин-то. Отец и сыновья его, стало быть.
– Понятно, – откинулся к стенке Дейк. – А вас-то не обижают?
– Какое там не обижают, – испуганно косясь на входную дверь, проговорил трактирщик. – Кажный месяц приезжают за провизией и вином, а когда и чаще бывают.
– Покупают?
– Так берут, – дернул в волнении головой хозяин трактира. – Да баб деревенских срамят.
– Это как? – заинтересовался Дейк.
– Дык какая попадется, так ее и того… пользуют всей компанией.
– А вы что? Неужели все так спускаете?
– А что мы сделаем? Они все при оружии да одной компанией.
– Мужиков-то сколько в деревне? – спросил Дейк.
– Да десятка два наберется, – ответил трактирщик.
– Что же вы терпите этот разбой? – усмехнулся Дейк. – На вилы их, да и дело с концом.
– Боятся мужики – бою не обученные, – пожаловался трактирщик. – Вот ежели бы вы, господин рыцарь, взялись подмогнуть, мы бы в накладе не остались.
Дейк оглядел облезлые стены трактира и покачал головой:
– Что-то мне не верится в вашу кредитоспособность.
– Чего? – не понял трактирщик.
– Расплачиваться чем будете? Скотом? Или бабами порчеными? – уточнил Дейк. – Я натурой не беру.
– Да вы не смотрите, господин рыцарь, вокруг, – зашептал трактирщик. – Это так, для виду, чтоб лихие люди не шалили сильно. А народ тута богатый – медом промышляют, зверье лесное бьют да травы редкие лечебные добывают. Заплатят – не сумлевайтесь.
– Я подумаю, что можно для вас сделать, – улыбнулся Дейк. – А ты пробегись по деревне и узнай, сколько здешний люд согласен заплатить за избавление от разбойников. Тогда и будем дальше разговаривать.
Старый знакомый – дубль II
Наутро наблюдавший меня эскулап неодобрительно покачал головой.
– В чем дело, доктор? – задал я вопрос. – У меня какие-то отклонения?
– Явные, – сухо ответил врач. – Вы, Чернов, еще не полностью прошли реабилитационные процедуры, а уже туда же – в бутылку… Вы не в курсе, что спиртное сейчас вам нежелательно?
– Так то спиртное, – улыбнулся я. – Коньяк к этой категории не относится. Этот напиток – квинтэссенция солнца.
– Надо же, какой нынче офицер грамотный пошел, – хмыкнул доктор. – Смотрите – как бы с этой квинтэссенции, как вы изволили выразиться, к нам в стационар не загреметь.
– Абсолютно невозможно, доктор.
– Это еще почему?
– Алкоголики не ваш профиль.
– Я вас серьезно предупреждаю, молодой человек, – врач не был настроен шутить. – Еще раз вы придете на осмотр в таком состоянии – об этом будет доложено вашему куратору.
– Вы бы лучше сказали, доктор, когда он появится. Я ему и сам доложусь.
За разговором незаметно прошел медосмотр. Учитывая мое не совсем адекватное состояние, доктор назначил облегченный комплекс физических упражнений.
Весь день, да и остаток ночи, честно говоря, меня не покидала мысль: правду мне ляпнул Клюев, или это только его загадки. После спортзала я обошел те помещения административного корпуса, куда был действителен мой пропуск, домогаясь у клерков отчетов моих предшественников. Но военные чиновники еще хлеще гражданских бюрократов. Если и продают секреты, то за деньги, которых я отродясь не имел. Пришлось отправляться домой несолоно хлебавши.
Добавив в универсаме к стандартному набору продуктов пивка для поправки здоровья после вчерашнего, я поднялся на свой этаж и увидел сидящего на корточках у дверей моего вчерашнего собутыльника – Клюева.
Повернувшись на звук открывающегося лифта, он осклабился и полез обниматься.
– Здорово, Чернов, – Витек радостно потряс мне руку. В пакете, который он держал в левой руке, раздался знакомый звон.
– Ты что, не можешь остановиться? – я попытался его образумить. – Мне сегодня из-за тебя от медиков влетело.
– Да ладно, – подтолкнул он меня к квартирной двери. – Плюнь ты на них. Давай лучше выпьем за упокой души раба божьего Алексея.
– Как?! Лешки?! Что с ним случилось?
– Не уберегли его твои медики, – с ненавистью произнес Витек. – Выбросился Лешка сегодня из окна.
– Ты же говорил, он в боксе для буйных лежал…
– Ну, лежал, – подтвердил свои слова Клюев. – А сегодня уже в другом месте лежит… где несколько холоднее…
– Как это произошло?
– Как, как… Открыли дверь, а он фьють между ними и в окно…
Выпив с Клюевым одну рюмку, я оставил гостя накачиваться коньяком в одиночестве. От ужина он наотрез отказался. Вернувшись из кухни в комнату, я застал Клюева в угрюмой задумчивости. Одна бутылка была уже пуста, от второй оставалась едва ли половина.
– Может, хватит тебе?
Не обратив никакого внимания на мои слова, Клюев упорно пытался попасть концом сигареты на огонек зажигалки. Наконец прикурив, он долго смотрел на тлеющую сигарету, потом взглянул на меня:
– А тебе не жалко свою бабенку?
– Это ты о ком? – не понял я.
– Да все о тебе, о ком же еще, – качнулся на стуле Витек. – Бросил, значит, свою вампиршу посреди острова, а сам здесь вос-с-станавливаешься? – с трудом произнес он последнее слово.
– Слушай, Клюев, – попросил я его, – завязывай, а то не посмотрю, что ты такой пьяный и несчастный.
– А как она? – в его глазах зажегся огонек любопытства. – Хороша в постели? Или хуже наших? Поделись опытом – мне туда еще идти придется. Может, встретимся.
– Ну, ты, мразь! – я схватил его за рубашку на груди и рванул к себе. – Еще одно слово, и я тебя вышвырну в окно. Повторишь судьбу своего кореша.
Какой бы он ни был пьяный, но понял, что я не шучу. Клюев испуганно откачнулся назад, трезвея на глазах. Пиджак на нем от рывка распахнулся, мелькнула наплечная кобура.
– Так ты по гостям при оружии ходишь? – удивился я. – Кто это тебя снабдил пистолетом?
– Да это так, – замялся мой гость. – Семен Иванович разрешил, после того как на одного сотрудника хулиганье напало. Сам знаешь, темнеет рано, милиции на улицах не дозовешься, вот и разрешили – для самозащиты.
