– Напоминаю, юные господа, – сообщил Дамиан. – Вакантно лишь одно место.
Парень в чёрном разобрал пистолет. Потом собрал его. А потом снова разобрал и разложил немногочисленные детали и магазин с единственным патроном на бетонном полу.
– Начали, – скомандовал франт.
Я тотчас же опустил на одно колено и начал в темпе собирать оружие, как запомнил, благо деталей было совсем немного.
Пружину сюда, ствол – в затвор. Затвор на рамку, сдвинуть вот эту кнопку, вставить магазин…
Я передёрнул затвор и выбросил руку, с зажатым в ней пистолетом, в сторону моего противника, который сделал то же самое…
Выстрелы громыхнули почти одновременно.
Я обессилено опустил руку; пластиковая рукоять пистолета глухо стукнула об пол. И тотчас же на бетон осело тело моего противника с простреленной грудью.
– Отлично, – Дамиан беззвучно хлопнул пару раз в ладоши и холодно улыбнулся. – Но поздравлять не буду – не с чем.
Пистолет у меня забрали почти сразу же. Дамиан куда-то испарился, а меня двое парней в чёрном повели прочь к выходу со склада.
За воротами оказалось яркое солнце, свежий воздух и что-то вроде небольшого полевого лагеря… Посреди города, верно. Такие места называют городскими прериями – там, где когда-то стояли многие кварталы фанерных частных домов, и которые потом сгорели или иным образом разрушились. И вместо «одноэтажной Америки» остаются многие «километры в квадрате» заросших бурьяном пустырей.
Сейчас же один из таких пустырей был превращён в стоянку разномастной техники. Палатки, барбекю, стойки с лампами освещения, грохот мобильного электрогенератора, трейлеры, большегрузные фуры, джипы…
И люди. Десятки людей. Вооружённых.
Уже знакомые парни в чёрной полувоенной одежде, в чёрных очках, с рациями и автоматами поперёк груди. Спокойные, молчаливые, явно выполняющие роль местной охраны.
И другие – совсем разные. Кто одетый в камуфляж, кто в спортивный костюм, дорогой пиджак или в легкомысленную гавайскую рубашку. С револьверами на поясах, снайперскими винтовками или даже арбалетами. Они слонялись по лагерю, болтали, ржали, пили пиво или ещё что, жарили барбекю…
Корпоратив на выезде, да и только.
Вот только что за корпорации развлекаются тем, что похищают людей и устраивают гладиаторские бои насмерть?
Меня затолкали в длинный трейлер без окон и освещённый внутри лишь лампами дневного света. Внутри этого железного ящика сидело где-то с десяток чернокожих пацанов примерно моего возраста, одетых в одинаковые светло-серые спортивные костюмы…
И абсолютно никак не отреагировавшие на моё появление. Как сидели, безучастно уставившись в пол или в пространство перед собой, так и остались сидеть, не удостоив меня даже взглядом.
Закрываясь, громыхнули двери трейлера, и я остался стоять под мертвенным холодным светом.
Девять. Сейчас я точно сосчитал сидящих внутри парней – их было девять. А я, соответственно – десятый.
Они молчали. Не стал чесать языком и я, опустившись прямо около дверей.
Больше всего меня занимало – во что я, мать его, вляпался? А то, что я вляпался, причём по самые уши, было очевидно.
Много о чём мне приходилось слышать. О похищениях людей в том числе – на органы, в бордели или же просто в рабство. Частным лицам, так сказать, или федералам, у которых вечный некомплект в трудовых лагерях. Слышал я и о подпольных боях разной степени жёсткости – от просто нелегальных боксёрских поединков до боёв без правил на выживание.
Но чтобы такое…
Что же всё это означает-то? Вся эта кодла похожа на самых банальных охотников на привале… Особенности американской охоты, да.
Вот только кто дичь?
Я исподволь оглядел сидящих вместе со мной… ну, получается, неудачников. Потому что все мы, скорее всего, оказались в неподходящем месте в неподходящее время.
Сразу ощутима разница по сравнению с теми, в обществе которых я очухался – потухшие взгляды, апатия, молчание. Эти явно опытнее, явно дольше уже тут находятся… и их уже наверняка сломали.
– Эй, народ, – кинул я пробную фразу. Если сразу не начнут наезжать, то, возможно, удастся из них и вытянуть что-нибудь… Хоть что-нибудь. Да, с белыми им явно говорить западло, но это только если ситуация не кризисная. А как начинается кризис, так сразу же «брат, брат»…
– Мне кто-нибудь может сказать, что за хрень творится?
Молчание.
Странно. Оскорбления, просьбы заткнуться или даже попытки навалять «снежку» – этого ожидать можно. Но молчание… С таким мне сталкиваться раньше не приходилось.
– Новичок?.. – неожиданно словно бы проснулся один из негров.
– Свежее мясо, – эхом откликнулся другой.
– Новичок, у тебя с кроссовками проблема.
– В смысле? – не понял я.
– У тебя в них покойник.
– Не смешно, – дёрнул щекой я.
– А никто и не смеётся.
И снова молчание.
Да что за чертовщина-то?!
– Вы тут вгашенные все, что ли? – решил я немного обострить разговор. Рискованно, конечно – вплоть до получения увечий или причинения мне смерти, но надо же хоть как-то расшевелить это болото? А то они тут все как мёртвые просто…
– Я бы сейчас закинулся парой «колёс»… – мечтательно протянул кто-то.
– Травки бы, да…
– Задолбало уже всё.
– Скорее бы сдохнуть.
– Ну. Точняк. Сдохнуть бы уже…
– Вы охренели, что ли? – наш полумёртвый разговор начал меня уже порядком бесить. – Что за дерьмо тут происходит, я вас спрашиваю?!
– «Инферно» решило поиграть, – равнодушно пожал плечами один из негров. – А мы всё умрём.
– «Снежок», сейчас утро или вечер?
– Утро, – ответил я.
– Паршиво…
– Значит, скоро всё.
– Значит, скоро забег.
– Забег? – сквозь зубы процедил я, пытаясь не беситься с этих контуженных на всю башку негров.
– Мы побежим – за нами побегут – мы умрём, – сообщил мне кто-то.
Что-то не нравится мне такой ассоциативный ряд…
– А сбежать…
– Даже не надейся, «снежок». Нас же отобрали…
– Да, и раньше времени убивать не будут.
– В лазарет отправят и на ноги поставят в любом случае.
– Лазарет? – ухватился я за мысль. – Здесь есть лазарет?
Одна из дверных створок неожиданно распахнулась.
– На выход! – скомандовал один из стоящих снаружи парней в чёрном.
– Лазарет… – пробормотал я себе под нос, поднимаясь на ноги и делая шаг…
В следующую секунду я запнулся на ровном месте и с размаху приложился о закрытую створку, одним махом рассадив себе бровь так, что кровь начала заливать левый глаз.
