Времена русских Ямамото, играющих в стратегию с огнем, канули в вечность... Его друг Второй виртуально погиб при Мидуэе, а потом он еще некоторое время тянулся за жизнью, но так и не сдюжил... до посадочных огней. Книга была издана, споры о ней умолкли, в трех японских консульствах она валялась в библиотеках, пугая русскоязычных японцев мелким шрифтом и обилием технических характеристик самолетов и кораблей. Понимание этих характеристик не входило в компетенции работников культуры. Да и зачем? Японский издатель, возомнивший было познакомить с этим творением японского читателя, вдруг умер, днем ранее получив от дружественных русских макет текста с картинками, таблицами и картами. Сотрудники и новое начальство сочли это дурным знаком и отложили издание навсегда.
гильш>ЮВА ПУСТЫНЯ
«На этом погиб стратег, невольник чести, — подумал Первый уже в дороге на работу, — а на его место на фоне Восходящего Солнца вылезла кудлатая голова сумасшедшего Шляпника». Японского фашизма Первый опасался куда сильнее немецкого, хотя бы и потому, что один был в прошлом, а другой ухмылялся из Будущего.
К статье он вернулся только к вечеру после утреннего вливания по поводу приезда очередного андалузского бизнесмена: «Интересно, на кой черт это японскому аналитическому отделу или мы теперь по совместительству парадные части, регулярно встречающие...».
«Не одолели бы нас жаббервоги», — ухмыльнулся подполковник и вышел на балкон у себя в кабинете. Захотелось курить. Демократизация коснулась и офисных зданий питерской охранки, они открылись миру, и мир равнодушно махнул им - давайте... Нева булькала, серые волны гонялись друг за другом под мостом. Японская папка опять начинала пухнуть в голове. Как здорово подражать Стругацким «даже в том, добром будущем вашем...». Пока в головах у российских феэсбешников лежат синие тетради минувших надежд, Россия отобьется. «Хотелось бы только знать, у скольких они остались... надежды-то... твои», — говорил Шеф, если был в подпитии. Нетрезвый, он был добрый вояка и хороший человек. Немного слабый. Этого хватало на то, чтобы раскатывать его самого, но не докатывать до сотрудников. Ему было далеко за пятьдесят, и он недавно потерял жену. Философские настроения с тех пор разбавлял коньяком и аналитическими байками прошлых времен. Название СВР не любил. Говорил: «мы — грушники старые — не чета вам».
«По словам дипломата, — читал Первый, вернувшись с холодного ветра, — принц был частым гостем в российском посольстве. Он очень любил устраиваемые там камерные музыкальные вечера. Также он являлся поклонником японского вокального квартета "Royal Nights", который известен исполнением русских и советских песен».
«Музыкальные вечера — отличная ширма для переговоров, мы обладаем тонким слухом не только для того, чтобы воспринимать музыку, но и чтоб слушать комментарии нашего собеседника, которые так музыкально вплетаются в
Oifub. TJefttMu* £мн* flt+ccM.u»n*.
исполняемое произведение, что никто, кроме вас, этого не слышит. Игра. Японцы давно уже играют, а мы все тужимся...», — говорил Шеф. Первому тоже очень не понравилась эта игра в сердечный приступ, и еще не нравился ему премьер Коидзуми, который, словно «Джек из Тени», выбирался на свет лишь тогда, когда позволяла традиция, и ни на йоту раньше. При этом сам премьер устойчиво носил неяпонскую шевелюру и собирал шляпы, балансируя на грани любимца публики и почтительного слуги императора. И ему чем-то мешал Такамадо... Интернет сообщал, что «Принц сам охотно играл в футбол, а также катался на горных лыжах». «И тут кто-то возьми, да и разбей ему сердце...»
Придется унять паранойю и попросить мать собрать очередное досье на японского Гитлера. Она вечно вычитает на французских сайтах что-нибудь совершенно левое дня французов, но весьма уместное для Первого. Мать была сделана в СССР. Там была другая история и другой способ ее анализировать. Первый владел им лишь отчасти.
«За пятьдесят лет изменилось немногое» — словно в отместку своим мыслям прочитал Первый в директории «Эксе- ленц» под ссылкой со звоночком и усмехнулся: «Почему же немногое? Я родился и выжил, родил сына и нарастил брюшко. А чокнутый Ямамото умер и утащил с собой Второго, романтика, оставив мне его книги и женщин, чтоб я тут на Земле не скучал. И с этого времени прошло меньше пяти лет».
Статья как статья. Зачем Машка ее отметила как обязательную и всенепременную? Ну что ж, понадеемся на ее интуицию. Вечер, время читать про разное. Раздумчивая статья, будто у нас впереди сто лет полеживания и почитыва- ния, а за спиной миллионы годков технического прогресса. Автор явно не торопился донести до Первого короткие и исчерпывающие выводы. Он просто перечислял события, как желязновский Доннерджек. Уверенно и бесстрастно. Как говорят в кабинетах — с пониманием. Есть такие люди, которые из своего кресла за письменным столом предвидят рождение кораблей и королей, но, Боже упаси, если вам приходится встречать таких пророков на вокзале. Они не знают, как сделать что-то совсем обыкновенное, зато придумывают сто предложений, почему этого делать не надо.
Их можно утилизировать с сомнительной пользой, и встречаться с ними нужно исключительно в Интернете. Первый выделял их по стилю докладов, заметок, статей и книг. Автор был из таких. Но писал про важное:
«Тихий океан являлся для советского и американского командования гигантским пустым пространством, предназначенным для развертывания подводных крейсеров-ракетоносцев, основного компонента "стратегической ядерной триады" и "непременного условия" жизнеспособности доктрин "взаимного гарантированного уничтожения", "массированного возмездия" и иже с ними. Задачи надводных кораблей сводились, в сущности, к прикрытию своих ПЛАРБ, поиску и уничтожению неприятельских. Конечно, американцы, имеющие неоспоримое превосходство в малопригодных для противолодочной обороны тяжелых атомных авианосцах, ставили перед своим 7-м флотом решительные цели, вытекающие из древней геополитической доктрины господства на море: проводка конвоев, обеспечение десантных операций, удары по побережью неприятеля. К началу 1970-х годов был достигнут так называемый "стратегический паритет ", и все расчеты на "правильную войну" в духе 1940-х годов потеряли смысл. Стало очевидно, что после массированного обмена ядерными ударами будет некуда вести конвои и незачем высаживать десанты. Авианосцы, впрочем, продолжали строить — видимо, по традиции».
Первый зевнул, он был согласен с традицией.
«В 1960-1980-е годы особое значение приобрела такая характеристика баллистических ракет подводного базирования, как предельная дальность. При радиусе действия в 3—4 тысячи километров ядерные субмарины приходилось развертывать вблизи неприятельских баз, там, где противолодочная оборона была наиболее сильной, а прикрытие со стороны своих надводных кораблей отсутствовало. По мере повышения боевой дальности ракет, зоны патрулирования американских ПЛАРБ смещались на восток, к Гавайям, и далее к обустроенному в военном отношении калифорнийскому побережью, а советских — в окраинные моря западного сектора Тихого океана, в то время надежно прикрытые краснозвездной базовой авиацией.
