— Разумеется, я могу обеспечить вас в этом плане всем, что вы ни пожелаете. Но двести тысяч рабочих вряд ли осилят строительство в том объеме, на который вы намекаете. Как насчет нескольких сотен миллионов? Для начала?
— Это будут э-э… мальки или взрослые особи? — заикаясь, проговорил Маньян.
— Взрослые и умелые рабочие, все как один, — заверил землянина Слунж. — Все, что им будет нужно, так это какая-то сотня фунтов свежего мяса в день на каждого.
— Батюшки, небеса! — вскричал Маньян. — Не уверен, что в наших морях и океанах есть достаточно рыбы, чтобы удовлетворить такие запросы.
— Не потей, господин Маньян, — легко сказал Слунж. — Их не надо ничем снабжать. Они сами привыкли добывать себе пищу, даже если ради этого придется выйти на сушу. Так что играйте, все карты у вас!
— Вы говорите, даже если придется ради пищи выходить на сушу? — переспросил Маньян тяжелым шепотом. — Но к настоящему дню из всех выживших животных на суше остался один человек!
— О'кей, это не такая уж и проблема. Когда пузо с голодухи вздуется — и не то еще съешь, — успокоил землянина Слунж.
— Так, постойте, постойте… — задумчиво пробурчал Маньян. — Двести миллионов э-э… паразитариев умножить на сто фунтов… Итого ежегодно будет требоваться… О! Похоже, друзья, мы на пороге решения проблемы перенаселения Земли!
— Надеюсь, Ваше Императорское Величество простят Маньяну то, что он называл ваших соотечественников э-э… паразитариями? — быстро вставил Фуллтроттл. — Что с него возьмешь? Был мелкой пешкой, мелкой пешкой и останется. Я сам за этим прослежу. Ваше Императорское Величество. — Он ледяным взглядом окатил Маньяна. — Удивлен и рад, что дипломат с вашим опытом может себе позволить открыто называть вещи своими именами! — прошептал он ему на ухо и солидарно подмигнул.
— Но это их собственное местное название… По крайней мере так мне сказали, — в поисках алиби заговорил Маньян, укоризненно косясь на Ретифа.
— Не тратьте на меня 729-т, дорогой господин Маньян, — заметил тот. — Насколько я помню, император Слунж сами изволили огласить это название.
— Ах, — с брезгливостью поморщился Фуллтроттл и посмотрел на Маньяна: — Боюсь, мне никогда не пересилить себя и не назвать их паразитариями в лицо! — прошептал он с горечью.
— Эй? Чем там вам не нравится наше имя? — строго спросил Слунж. — Надеюсь, земляне, у вас хватит ума не совать свои носы во внутренние дела моей суверенной планеты?!
— Мм… Что касается названия… — заговорил Фуллтроттл деликатно. — К сожалению, в инструкциях Корпуса не дается прямого указания на то, как называть вас: «мокрыми» или в качестве альтернативного варианта «паразитариями». Но нам кажется…
— Чем тебе не нравится название — «паразитарии»?
— Ах, видите ли, по странному совпадению, это слово имеет подобный же по звучанию термин в языке землян, значение которого, мягко говоря, не таит в себе благородства и уважения… Это слово… Им называют тех людей, у которых наблюдаются недостаток полезности жизнедеятельности, а также многих других положительных черт.
— Так, выходит, по-вашему, — задумчиво заговорил Слунж, — после этого нас можно обзывать по-всякому? Мокрыми, понимаете! Да если б вы знали, как обидно многим из нас ходить под кличкой мокрых, вы бы тут не каламбурили!
— О, что вы, все совсем наоборот! — возразил, прямо глядя на мокрого, господин посол. — Это освященная веками и опытом традиция в дипломатии — называть представителей открытых рас и цивилизаций по самому ярко заметному у них признаку или примете! Так что данное нами вам название вовсе не оскорбительно, а просто отражает истину. Если же мы прозвали бы вас, как вы хотите, то в земном языке это в самом мягком варианте означает: «бездельник». Хорошенькое же сложилось бы о вас мнение в галактике!
— Понял твою мысль, можно было не тратить столько слов. Но вернемся к нашим баранам. Насчет переселения.
— Ваше предложение о переброске на Землю большого количества рабочих-мокрых тут же выдвигает на первый план ряд серьезных трудностей. Ваше Величество, — заметил Фуллтроттл. — Например, настоящей проблемой будет обеспечение всем необходимым, в том числе и пищей, жен и семей рабочих. То же самое можно сказать и о вопросах отпусков, каникул, карманных денег. Я уж не говорю о репатриации после окончания срока контракта.
— Насчет этого не волнуйся, приятель. Делай так, как я всегда делаю: заставляй их пахать, пока не свалятся с ног, начнут скулить или борзеть — я пришлю на Землю команду палачей. Если жалуются — давай им работу, если не жалуются… все равно давай. И ради всего святого, не утруждайся отправкой их домой после окончания срока контракта! Куда мне девать их будет? Скорми акулам. Скорми акулам, если их желудки сумеют переварить мясо паразитариев.
— Как жестоко! — воскликнул Фуллтроттл. — Хотя, конечно, такой подход к вопросу снимает с повестки дня многие проблемы. Все же, — прибавил он, бросив на Маньяна мрачный взгляд, — я не верю, чтобы кто-нибудь из моих подчиненных был бы настолько наивен, чтобы написать в своем отчете, который может потребоваться в будущем, что я каким-либо образом поддержал подобную схему!
Господин посол резко развернулся и, не произнеся больше ни звука, удалился.
— Похоже, все мы вправе считать подобное поведение господина посла, как благословение на дело, — резко сказал Маньяк.
— Ну, вы пока, ребята, оформите право собственности на все земные океаны, а я со своей стороны договорюсь насчет рабочей силы, улажу в течение недели этот вопрос и… и… Да! И, конечно, сделаю документик на Императорскую Скалу. Ну, бывайте! — С этими словами император заковылял к бурунчикам прибоя.
— Минуточку, — окликнул мокрого Ретиф. — Прежде чем мы отдадим три четверти планеты за три четверти акра, я думаю, нам следует испросить каких-нибудь дополнительных выгод для Земли.
— Зачем? — удивился Маньян. — Не стоит показывать себя жадными, Ретиф.
— А что? Лучше уж показать себя жадными, чем глупыми, — ответил Ретиф.
— Кстати о глупых, Ретиф, — вполголоса проговорил Слунж, остановившись рядом со своим приятелем-землянином. — Давай-ка вернемся ко мне во дворец, пропустим по парочке маленьких и поболтаем без этих ничтожеств, как землян, так и паразитариев. Уверен, вдвоем мы сумеем заключить сделку, в результате которой немало перепадет как моей собственной персоне, так и тебе, конечно.
— Я так понимаю, это ваш императорский приказ, — сказал Ретиф, — который подлежит неукоснительному исполнению со стороны простого бюрократа, каким я являюсь.
— Правильно. Пойдем, пока Глорб не начал действовать. Что ты! Этот парень всегда себе на уме. Всегда он что-то таит от меня. Кстати, вот так приглядишься сначала к нему, а потом к вашему господину послу, и поймешь — за одно они стоят! За одно! Они, — каждый по-своему, конечно, — явно замышляют каким-нибудь образом отнять у меня и у тебя наши законные барышни. И это когда мы заслужили их! Ладно, я пошел. Жду тебя, Ретиф.
