Только сначала надо разобраться с небольшой помехой и убить этих воинов без прошлого.
Тишина затянулась.
«Они должны быть здесь», подумал капитан.
— Огонь вдоль прохода, — приказал он Тирину. — Накрой…
Из тумана с воем вырвалась ракета, врезавшаяся в лобовую броню «Носорога». Пламя взрыва, объявшее Тирина, казалось одновременно реальным и призрачным. В воздухе слышались пронзительные крики хора бестелесных голосов. Дергаясь в предсмертных конвульсиях, космодесантник вслепую открыл огонь. Болты уносились в туман до тех пор, пока вторая ракета не врезалась прямо в турель. Стрельба прекратилась. Языки огня пропали, клубы дыма рассеялись. Бестелесный хор умолк. Труп Тирина лежал ничком на обломках сдвоенных болтеров. Правда, ракетам не удалось пробить лобовую броню «Носорога», и Вассан, водитель «Благовещения горя» ответил на атаку, бросая боевую машину вперед. Он рванулся на врага настолько яростно, что Склиру пришлось отпрыгнуть в сторону из-под гусениц бронетранспортера. Не останавливаясь, Вассан вёл «Носорог» прямо в проход, силовая установка ревела, выхлопные трубы изрыгали чёрный дым, затмевающий тусклое сияние тумана. Пики на лобовой броне жаждали крови врагов.
— Научим их боли! — вскричал Акрор, бросаясь за боевой машиной. Рота Страдания шла в атаку на тех, кто посмел бросить им вызов.
— Эта планета — наша! — провозгласил капитан, обращаясь и к братьям, и к врагам. — Ей суждены мучения. Всем суждены мучения!
«Сокруши надежды», добавил он мысленно.
«Благовещение горя» врезалось в одного из лоялистов. Тот не мог не потерять сознание — возможно, столкновение вышло недостаточно мощным, чтобы расколоть доспех, но для множественных переломов силы удара точно бы хватило. Одна из пик на броне «Носорога» пробила живот воина. Секунду тот стоял неподвижно, а затем, охватив древко, просто снял себя с двухметрового шипа. По-прежнему держась за металлическую пику, воин чуть отступил назад по аллее, а затем, могучим прыжком взмыв над «Благовещением горя», приземлился на скат лобовой брони. В следующее мгновение лоялист ударил кулаком в смотровую щель над местом водителя, и раздался треск стеклостали.
Его собратья тем временем наступали на воинов Роты Страдания. Противники обменивались яростными очередями из болтеров, и Акрор почувствовал, что несколько зарядов попали в туловище и ноги. Один-два зацепили шлем, нанося урон доспеху, но капитан не обращал на это внимания. На службе Империуму он превозмогал и намного худшие раны. Акрор, выживший в топях самого Страдания, осознавал истину боли, поскольку испытал её извечность на себе. Едкое разложение мира, даровавшего Безлюдному Братству откровение мук, до сих пор оставалось с капитаном, наполняя его кровь чёрным огнем. Оно несло Акрора вперед, благословляя пылкостью пророка и гневом судии.
Вместе с Люктом они опустошили магазины в двух лоялистов прямо перед собой, но призраки даже не сбились с шага. Болты должны были ранить их, но пламя, окутывающее воинов, без следа поглощало масс-реактивные заряды. Все инстинкты кричали Акрору, что нужно отходить с боем, разрывать дистанцию и продолжать вести огонь. Ярость запрещала отступать.
Красное уже совсем близко. Истинная материя предательства. Сдавить. Растерзать. Получен урон? Неважно. Ничто не имеет значения, пока существует враг.
Окрасить мглу его кровью.
Повесив болтеры на магнитные замки, противники достали цепные мечи, и рычание скрестившихся клинков сменилось надрывным воем. Акрор блокировал удар врага, направленный сверху вниз, и воины намертво сцепились, стараясь оттеснить один другого. Внезапно опустив оружие, капитан резко отступил в сторону, и, когда призрак сделал шаг вперед, ударил того в открывшийся бок. Клинок вошёл глубоко, но лоялист тут же выпрямился — по-прежнему с цепным мечом в теле, — и, как будто с любопытством повернувшись к Акрору, ударил его сцепленными кулаками. Потеряв равновесие, капитан отступил на несколько шагов.
Другой лоялист прижал Люкта к борту «Носорога», обмениваясь с ним выпадами цепных клинков. Воины фехтовали, словно на рапирах, все удары шли по касательной.
Готово.
Нечто промелькнуло между лоялистами. Акрор не заметил ни единого жеста, но его противник вышел из боя. Тот, что сцепился один на один с Люктом, также просто отвернулся, получив вдогонку серьезный удар выше локтя. В ответ на это лоялист резким толчком отбросил воина Роты Страдания на борт «Носорога», а затем присоединился к быстро отступающим собратьям. Из раны на его руке текло пламя.
Мгновение спустя бронетранспортер содрогнулся от взрывов, в грохоте которых утонул рёв мотора. Обломок корпуса, отброшенный ударной волной, разрезал Люкта надвое. Зарычав, Акрор бегом обогнул уничтоженный «Носорог» и обнаружил, что на другой стороне в живых остался только Склир.
— Кажется, они с нами разобрались, капитан, — отметил тот.
Акрор настолько широко ощерился в гримасе ненависти, что рот наполнился кровью. Оглянувшись, капитан увидел, что вражеский отряд перегруппировался, и теперь стена призраков приближается к двоим выжившим.
— Но ещё не победили, — бросил он Склиру, устремляясь на север, в лабиринт монументов. Боевой брат последовал за Акрором, их тяжелые шаги сокрушали в прах мемориальные плиты. Повернув было на восток, капитан вдруг остановился и затих, прислушиваясь.
— Они приближаются, — произнес Склир.
Барабанный бой вражеских шагов оставался непоколебимым.
— Отлично, — ответил Акрор. Он снова перешел на бег, направляясь к библиариуму, где ждали три полных отделения Роты Страдания. — Мы не отступаем, а ведем их в ловушку.
Ход сражения остался неизвестен Хатии Керемон. Как только началась перестрелка, она снова устремилась вперед, стремясь провести подчиненных по Дороге Памятников целыми и невредимыми. Там, у библиариума, все они исполнят свой долг, действуя по обстоятельствам. Если её и всех остальных ждет гибель — пусть так. Если их непреклонность пред лицом врага окажется бессмысленной — пусть так. Они умрут с честью, а в эту первую ночь зимы даже такое удалось немногим.
Несколько раз Хатия оглядывалась, но в туманной тьме ей мало что удалось рассмотреть. Зато услышала она многое — звучный рёв болтеров, вой цепных мечей, от которого стучали зубы, и грохот взрывов. Однажды мгла на мгновение рассеялась, и Керемон разглядела очертания гигантов, облачённых во мрак и кости. В её сознании возникли образы методичной, беспощадной войны, ведомой созданиями, безжалостными, как сама смерть.
