Ознакомительная версия.
Времени до темноты оставалось немного – и штурма нужно было ждать в течение часа…
– Извините…
Озверевший от постоянных попыток журналистов поднырнуть под спешно натянутую ленту пэпээсник, громоздко-неуклюжий в своем старого образца армейском бронежилете (новые после Олимпиады сдали на склад, а то как бы не износились), подозрительно посмотрел на девушку. Он уже привык к тому, что население ненавидит полицию, – и потому к доброму слову отнесся с подозрением.
– Нельзя, девушка, нельзя. Нельзя.
Мельком он заметил, что девушка красивая. Хотя молодые все красивые, только по-своему. Девушка была одета так, как обычно одеваются на юге – легкий сарафанчик, открытые босоножки. Черные волосы собраны сзади и заколоты в хвост. Русская – полицейский готов был в этом поклясться. Он родился и вырос здесь, мотался в командировки, много чего повидал – и отличить русского от нерусского мог мгновенно. Первые были свои. Вторые представляли угрозу, даже если дружелюбно улыбались.
– Мне бы только вещи забрать… – затараторила девушка, не пытаясь, впрочем, пролезть без разрешения.
– Нельзя, девушка, вот оцепление снимем, и все заберете. Там могут стрелять начать.
– Но у меня поезд!
Девушка посмотрела прямо в глаза полицейскому.
– Пожалуйста. Я только заберу, и все, у меня уже почти все собрано…
Полицейский мысленно выматерился про себя. Как и почти все честные полицейские, он чувствовал себя не в своей тарелке от того, что полицию в стране никто не любил, и он был в глазах людей чуть не оккупантом. Он ни за что не пропустил бы эту телку, будь она хоть немного похожа на чеченку, поскольку чеченцы – другой народ, причем враждебный. Но эта телка явно русская, и получается, что он и в самом деле ведет себя как оккупант.
Он хлопнул по плечу стоящего рядом коллегу, чтобы тот был повнимательнее, пока он отвлечется, достал рацию. В голове вертелись позывные… Удар десять – это, по-моему, позывные штаба, а его начальство… да, Витязь.
– Витязь, Витязь, на связь…
– Витязь на связи, что там…
– Тащ капитан, Маклаков, со второго. Здесь женщина. Вещи надо забрать из квартиры, на поезд опаздывает…
Секундное молчание.
– Сейчас подойду. Витязь – отбой…
Сил для штурма было уже более чем достаточно. Прибыла группа из управления А Краснодарского ЦСН ФСБ и ОСН Акула Краснодарского УФСИН. Управление А было по-любому козырнее, достаточно сказать, что они не раз обходили московских коллег в спецсоревнованиях, и в их рядах служил победитель чемпионата мира по снайпингу[10]. Но штатный командир боевой группы альфовцев, полковник Акчурин лежал в больнице с тяжелой контузией, которую он получил в Дагестане. И потому лидерство сумели захватить Акулы, оттеснив маститых коллег на позиции обеспечивающих. В этом был резон – в отличие от коллег из А – бойцы Акулы куда лучше натренированы на захват помещений с бандитами, при наличии заложников или без. Специфика работы тюремного спецназа такова.
План был простым как три рубля – атака с двух направлений. Три бойца с тремя страхующими поднялись на шестнадцатый этаж, прицепились тросами – фээсбэшники, кстати, не уиновцы, там альпинисты лучше. По сигналу – они спустятся до нужного, десятого этажа, разобьют окна, забросят внутрь каждый по «Заре», после чего будут действовать по обстановке. Вторая группа, состоящая из десяти бойцов Акулы, которую вел сам майор Денисов, командир Акулы, взорвет дверь и проникнет в помещение с лестничной клетки. Понимания того, как действовать, на поражение или попытаться взять кого-то живым, не было, майор решил идти вторым, сразу за гаврилой[11]. Помимо автомата СР-3М «Вихрь» майор располагал полицейским вариантом «Осы», заряженным более мощными, чем в гражданском варианте, патронами с резиновой пулей. «Оса» располагалась в кобуре на бедре, выхватить и выстрелить – секунда…
Хреново было то, что плана самой квартиры как такового не было. Дом сдавали без внутренней отделки и даже без внутренних перекрытий – новомодный такой монолитный дом из серии «сделай сам». Купившие здесь квартиру нанимали бригаду таджиков или узбеков и делали квартиру под себя, в том числе ставили перегородки как им надо. Мало того что каждая квартира отличалась по расположению этих перегородок от другой, так еще и перегородки из гипсокартона и тому подобной хрени можно пальцем проткнуть, не то что пулей…
А идти, не зная точного расположения перегородок, – хреновое дело…
Майор достал рацию. Проще было бы по сотовому позвонить, но сотовые в районе все отрубили. Не раз и не два было, что сообщники террористов, затесавшись в толпу, сообщали бандитам по сотовым обо всем происходящем.
– Удар десять, Удар десять, я Акула, прием.
– Акула, я Удар десять, на связи.
– Удар десять, хозяина квартиры привезли?
– Акула, никак нет. Хозяина найти не можем. Акула, доложи готовность.
Майор выругался про себя.
– Пять минут.
– Добро, отбой.
Гражданский бардак, однако. Хотя не только гражданский. В крайнюю командировку пил с соседями, они порассказали. Подавляли бунт в Новочеркасске, так там воры три перегородки между камерами сломали, сделали камеру люкс для людей. С кроватями, с теликами, с холодильниками. У ограды каждый вечер микрашка с б… дежурила, на случай если ворью женской ласки захочется. Потом разборка какая-то между ними вышла, кому-то на волю захотелось, они бунт подняли, б… – в заложники. Потом, как блок этот взяли, кума спрашивают – это что у тебя тут такое. А он честными глазами – луп-луп.
Козлы, б…
– Дима, долго еще? – спросил майор, выглянув из-за щита, который держал лысый накачанный здоровяк.
– Все, – подрывник показал большой палец и пошел наверх, стравливая с пальцев сдвоенный провод…
– Так, внимание! Грачи, я Акула, что там у вас?
– Грач – Акуле: готовы.
– Спускайтесь до десятого. По сигналу вперед.
– Вас понял.
– Грач – общий, Грач – общий. Одна минута!
– Что тут у тебя…
Омоновец показал глазами на девушку.
– Нельзя сюда…
– Товарищ офицер, мне только вещи забрать, я на поезд опаздываю…
Капитан полиции окинул девушку подозрительным взглядом. Русская… в руках ничего такого нет. Больше всего он опасался того, что это журналистка, или того хуже – блогерша. С камерой. Что те, что другие – отмороженные вконец, им что за щеку в качестве платы за интервью, что под пули – все равно. А если начальство увидит на оцепленной территории журналистку – п…ц будет. Так вмандюрят – света белого не взвидишь…
– Документы есть?
Девушка протянула паспорт. Капитан листанул его… уфимская прописка, но это ничего не значило. Сочи – для всей России курорт, кого тут только нет…
– Уфимский поезд не сейчас отходит…
– Я на московский билеты взяла. Через Москву поеду.
Капитан прикинул – вроде сходится…
– Дом какой?
– Вон тот…
Капитан прикинул – незаметно будет. Если из штаба кто покурить выйдет, увидит, как он с этой бабой идет…
– Недолго…
– Ой, спасибо. У меня там все – все собрано, честно. Я быстро…
Капитан сделал знак, девушка пролезла под ограждение. Следом за ней намылилась журналистка, путь ей преградил омоновец.
– Куда…
– Бойся!
Все напряглись. Крикнул как раз подрывник, майор дублировал для Грачей.
Хлопок. Штурмовую колонну прикрыл большой, в человеческий рост щит с фонарем и бронестеклом. Впереди ничего не видно из-за дыма…
Колонна тронулась вперед, проломилась через дверной проем.
– Твою мать! – крикнул кто-то в эфире.
В штурмуемом помещении выстрел, еще один. Стреляют не в них.
– Облом! Облом!
Эту не предусмотренную никакими правилами команду выкрикнул кто-то из Грачей. Она означала, что стекла оказались намного прочнее, чем предполагалось, и Грачам не удалось выполнить свою часть задачи, проникнув в штурмуемое помещение через окна. А это значило, что противник не оглушен, не ослеплен и готов действовать.
Майор вырвал чеку из своей «Зари», бросил вперед.
– Бойся!
Вспышка – и тут же выстрелы. Загремел щит – попали…
– Аллаху Акбар!
Пробития нет. Они снова двинулись вперед – и в этот момент рванула еще одна «Заря». Кто-то из Грачей, рискуя рикошетами, разбил усиленное стекло автоматной очередью и все же бросил «Зарю». Попало и террористам, и штурмовикам…
Длинной очередью застрочил АПС гаврилы…
– Ах ты, б…ь!
– Пустой!
– Крою!
Капитан выругался про себя. Хочешь помочь… сам же в итоге и подставляешься. Он тут вместо того, чтобы быть у оцепления – стоит у закрытой двери, из-за какой-то бабы, а там штурм идет…
Он постучал в дверь.
– Женщина!
– Сейчас! – донеслось совсем слабо.
Твою мать! Он решил придержать ее у подъезда… потом, после штурма, начнется шахер-махер, все те прокурорские, следаки, все начальство ринется руководить на месте, чего-то там осматривать, руководящие указания давать, тогда и можно будет ее незаметно отсюда вывести.
Ознакомительная версия.
