— Да, знаю. Таких средств пока нет. Но простейшие средства можете организовать сами. Спаренные или счетверённые пулемёты максим или ДШК. Ставятся на треногу в кузов грузовика. И готова пулемётно-зенитная установка. Нужно только людей обучить стрельбе по воздушным целям. В Минске организуем Технический центр, где будем изготавливать такие установки. Если не получится провести заказ через наркомат.
— Можно будет подавать заявки? — Оборин наконец-то включился в разговор.
— Да. Но сильно не усердствуйте. Не надо жадничать. Вам на весь корпус хватит десятка таких машин. Дело в том, что мы работаем над созданием специализированных мобильных зенитных установок. На базе лёгких танков. Т-40, Т-26 и других.
Павлов переждал шёпоток пробежавший среди столпившихся около него офицеров.
— Теперь о связности колонны. Машины с радиосвязью должны быть в начале и конце колонны. Начальник колонны должен быть в курсе всего, что происходит с личным составом. Кроме того, радиосвязь должна дублироваться. На каждом танке — наблюдатель. Машина с радиосвязью может сломаться, попасть под авиаудар. На этот случай разработайте систему сигналов. Не знаю, как. Придумайте. Посоветуйтесь со связистами. Флажками, как моряки. Жестами. Только не ракетами. Ракеты демаскируют.
— Всё понятно? Вопросы есть? — офицеры, хотя пока в РККА их так не называли, переглядывались. Кто-то задумчиво чесал затылок.
— Ещё одно. Все машины снабжайте гироскопическими прицелами ТОС-1. И учите людей работать с ними. У них там особенности есть. И постоянно обучайте личный состав действовать под огнём противника. Танк должен быть неуловим для вражеской артиллерии, как блоха. Всё ясно?
Дождавшись нестройного гула сомневающихся командиров Павлов вбивает последний гвоздь. Но не сразу.
— Если понятно, тогда контрольный вопрос. Какой самый главный вывод из учений?
Все присутствующие командиры тяжело задумываются. Кирилл Арсеньевич про себя откровенно веселится. Настоящие советские офицеры, одна извилина и то от фуражки. Обожаю этих ребят! Придётся самому.
— Главный вывод простой: лёгкие танки абсолютно не пригодны для взлома мало-мальски укреплённых позиций. Патрулирование, разведка, но самое естественное предназначение: мобильные артиллерийские батареи. Исключительно для обороны. Вести огонь с подготовленных позиций. Например, вкапывать их в землю, чтобы только башня высовывалась. Либо дали залп и быстро спрятались.
Павлов сделал паузу и врезал ещё раз.
— И никто из вас даже не усомнился, когда я поставил задачу атаковать. Приказы выполнять надо, но приказа не было голову отключать.
Возвращался в Минск на своём ТБ-7. Под гудение моторов думал, пока рядом придрёмывал майор-адъютант. Кириллу Арсеньевичу пришлось выдержать бешеный натиск генерала.
— Да ты знаешь, как мы итальяшек на Т-26 под Гвадалахарой гоняли! Как зайцев!
Пенсионер тут же полез в закрома памяти. Вылезши оттуда, остановил разбушевавшегося генерала.
— Нашёл тоже противников, итальянцев. Их можно было и железными палками разогнать. К тому же артиллерии у них было, кот наплакал. У немцев десять тысяч стволов, чихнут два раза и ничего от твоих, так называемых, танков не останется. Думаешь, французы или бельгийцы ни разу не пробовали немцев своими танчегами напугать? И знаешь, где теперь те танчеги?
— … — генерал мрачно молчал. Пенсионер чувствовал, как злят того подобные словечки.
— В вермахте. Доблестно несут бравую службу под немецкими крестами.
— Херня это всё, — заключает пенсионер, — а вот что не херня, так это собственная производственная и ремонтная база. Слишком хлопотно отправлять неисправную технику на заводы.
Технического центра пока не существовало. Его ещё предстояло создать. И как это делать, генерал был совершенно без понятия.
«Как, как…», — пробурчал Кирилл Арсеньевич, — «Очень просто. Набираешь квалифицированные кадры. Из военнослужащих, призванных из запаса, отовсюду, куда дотянешься. Токарей, фрезеровщиков, сварщиков, прежде всего инженеров. Потом организуешь отвёрточное производство…».
— «Какое, какое?»
— «Такое. Например, заводы и КБ разрабатывают технологию спаривания ДШК для зенитной установки. Изготавливают треноги, станины, прицелы и прочие приблуды. Поставляют в Минск для твоего центра. Твои центровики получают со складов или частей пулемёты и делают из них зенитные комплексы».
— «Таким же способом можно зенитные пушки ставить на танки?».
— «Сложности наверняка будут. На первых порах командированные из центра специалисты помогут».
Вот такое совещание провёл генерал, как бы сам с собой, пока адъютант спал. По прилёту в Минск Павлов немедленно договорился о встрече с Пономаренко, первым секретарём компартии Белоруссии. В итоге генерал плотно работал с Козловым Василием Ивановичем, зампредом СНК Белоруссии. Организацию Технического Центра надо начинать с чего-то.
15 февраля 1941 год
Самая бескровная и эффективная революция — революция сверху. Так пояснил Кирилл Арсеньевич генералу, и они принялись составлять план. Нет, не так. ПЛАН. В индикативном стиле. Любой жёстко расписанный по пунктам и по времени план неизбежно будет нарушен.
Первая волна высшей воли началась в штабе округа. Генерал построил во дворе всех, кроме оперативных дежурных и часовых.
— С этого дня, товарищи военные, заканчиваем нашу безмятежную жизнь и начинаем готовиться к тому, для чего нас Родина сюда поставила. Довожу до вашего сведения, результаты манёвров для нашего округа безрадостные. Всем, в первую очередь мне, ясно, что напади на нас настоящий враг, он тут же сделает из нас мелкую окрошку.
Закончив преамбулу, командующий довёл до личного состава новые требования. Подъём запланирован на полчаса раньше. Эти полчаса посвящаются утреннему марш-броску на три километра, тренировке стандартных приемов рукопашного боя и работе на турнике. Потом как обычно, приведение себя в порядок, утренний осмотр, завтрак, служба. Вечером занятия. Теоретические и практические. Очень к месту лозунг «Назад, в молодость! Даёшь курс молодого бойца!». Но так как городские условия Минска не позволяют выполнять общих требований, то:
— Милости просим на стадион. По вечерам, понедельник, среда, пятница. Ответственный полковник Анисимов. Товарищи генералы, не вздумайте увиливать от занятий.
— Практические занятия каждый день. Все должны уметь хорошо стрелять. Изо всех доступных видов оружия. Это для начала. Потом будут другие дисциплины. Для каждого рода войск свои. Откладывать не будем. Сейчас вечер, все в тир.
Генерал пошёл туда со всеми. И на стадион в понедельник явился как все. Главный комиссар попытался сачкануть, генерал вызвал его по телефону:
— Товарищ корпусной комиссар, почему вы не на стадионе?
— Товарищ генерал…
— Службу мёдом считаете? Через четверть часа не будете на стадионе в первых рядах, получите взыскание. Вы коммунист или где? Вы не просто коммунист, вы первый коммунист в округе. И должны быть в первых рядах, а не отращивать жопу на мягком диване. Быстро на стадион!
На последних словах голос генерала лязгнул железом.
Три километра комиссар всё равно не выдержал, на половине дистанции окончательно выбился из сил.
После обеда Павлов поиздевался над подчинёнными другим манером. Заставил держать на вытянутой руке кирпич. Предупредил, что кирпич дрожать не должен. Опытным путём определил посильное время в 10 секунд. Заставил сменить руку. Потом дрессировал выход на позицию. Патронов не давал. Все тренировались без реальной стрельбы.
На следующий день прибывший из инспекционной поездки Мерецков со свитой попал в тот же котёл. Легко проходили все тренировки сам генерал, капитан Крайков и несколько относительно молодых офицеров.
По всем соединениям полетели директивы. Весь командный состав обязали проходить обучение и совершенствование навыков общевойсковой подготовки плюс специализированной по профилю. Это был следующий гребень управляющей волны. В итоге она дошла до каждой роты. Ни один генерал не мог допустить, чтобы подчинённые ему полковники прохлаждались, пока он изнемогает в тяжёлых тренировках. Для любого полковника невыносима мысль, что подчинённые ему лейтенанты и капитаны бьют баклуши, пока с него семь потов сходит. И так до самого последнего рядового красноармейца.
