заставлял кашлять без остановки. Он пополз вперёд, но уткнулся в стену, потом сменил направление и снова ошибся, когда, наконец, нашёл правильно направление, было поздно, дотянуться до ручки он не смог, бессильно съехал вниз, пальцы судорожно скребли порог, но сознание уже угасало, без кислорода мозг не живёт.
Марина, домохозяйка,
мать четверых детей.
Дети — цветы жизни. Ребёнок приносит в дом счастье, семья без детей — не семья. Но когда детей много, когда разница в возрасте у них совсем небольшая, когда они все без исключения имеют метровое шило в заднице, каждый день превращается в испытание. В тихой и мирной семейной жизни всё вертелось и шаталось.
Вот и сейчас, от приготовления вкусной каши, Марину оторвали самым бесцеремонным образом. Шестилетний сын унёс игрушечный автомат, с которым хотела поиграть четырёхлетняя дочь, младшая, естественно, такого не потерпела, схватила тапок и пошла выяснять отношения. Крики, раздавшиеся из детской, заставили Марину бежать к детям и разнимать начавшуюся свалку.
Навести порядок она успела до того, как каша начала пригорать. Потушив газ, она бросила в кастрюлю кусочек сливочного масла и закрыла крышку. Теперь самое сложное: усадить всех за стол и проследить, чтобы поели.
— А можно мне хлеб с сыром? — спросила старшая, просовывая голову в кухню. — Я тогда всю кашу съем.
Марина покосилась на стол, прозрачная хлебница была пуста. Точно, муж с утра сделал бутерброды и унёс их на работу. Теперь хлеба нет.
— Может, без хлеба? — с видом глубочайшего сожаления спросила Марина. — А папа вечером купит по дороге.
— Нумааам…
Марина снова вздохнула.
— Посидишь с ними?
— Угу, — старшей было уже почти двенадцать, полноценно заменить маму она не могла, но полчаса присмотра обеспечивала. А на поход в магазин требовалось куда меньше.
— Дети, — Марина сделала официальное заявление, — мама сходит за хлебом, а вы сидите тихо и слушайтесь Машу.
— А мне — булочку, — заявил старший сын.
— А мне — хот-дог, — заявил его младший брат.
— Хорошо, — Марина подозрительно прищурилась. — Я всё это куплю, но сперва вы съедите кашу. Договорились?
Детям пришлось пойти на соглашение. Вот и правильно, каша вкусная и полезная, а вкусняшки съедят потом, если будут ещё голодны. Быстро переодевшись из домашнего халата в летнее платье, она обула лёгкие сандалии, подхватила сумочку и выскочила в подъезд.
На улице стояла жара, с тополей летел пух, хорошо, что ни у кого в семье аллергии нет. Ту и без аллергии не знаешь, как вдох сделать, чтобы не налетело в рот. Магазин находился рядом, в том же доме, вот только хлеб, что продавали там, Марина не любила. Уж лучше прогуляться до киоска, там привозят прямо с завода, и два раза в день, а потому хлеб у них всегда свежий. Там же и булочку кипит, а вот за хот-догом придётся в супермаркет заскочить, но это недолго, там хлебобулочный отдел расположен прямо возле кассы.
В ту сторону она перешла дорогу быстро, тут и светофор не нужен, движение на дороге слабое. А вот обратно, сложив в пакет хлеб и пару булочек, она ждала долго. Где-то вдалеке послышались крики, сигналы автомобилей. Одна машина резко кинулась вправо, уступая дорогу кому-то неизвестному, а позади неё на космической скорости летел огромный чёрный джип. Осознавая опасность, марина шагнула в сторону от светофора, спрятавшись за прозрачной стенкой остановки, которая показалась ей надёжной защитой.
Джип резко вильнул вправо, потом влево, водитель явно был неадекватен, возможно, даже потерял сознание, придавив педаль газа. В последний момент он выправился и имел все шансы пролететь дальше, но, уже в пяти метрах от стоянки, снова вильнул вправо. Огромная стальная туша, разогнанная до ста с лишним километров в час, врезалась в остановку, которую снесла, даже не заметив хлипкой преграды в виде пластика, металлических уголков и человеческого тела. Испугаться Марина толком не успела, уже когда летела по воздуху, успела подумать, что так и не купила хот-дог.
Альберт,
врач-психиатр.
Работа врача довольно специфическая, многие даже говорят, что медики — это вторая категория людей, не имеющих ничего святого. Первая, разумеется, — это сотрудники полиции.
Однако эта фраза нуждается в уточнении. Врачи бывают разные. Если брать в качестве примера хирурга, то можно с утверждением согласиться. Хирург за время учёбы и практики привыкает смотреть на живое тело и труп с одинаковыми эмоциями, точнее, с полным их отсутствием. Если хирург будет человеком чувствительным и ранимым, он просто не сможет ковырять живое тело. Про патологоанатома и говорить нечего. Но есть терапевты, стоматологи, даже проктологи, к которым подобное относится в куда меньшей степени.
Но есть среди врачей и те, кто, выражаясь возвышенно, лечат человеческую душу. Про их пациентов так и говорят: душевнобольные. В самом деле, можно отрицать наличие у человека души, но тот факт, что пациенты психиатра разительно отличаются от всех остальных страждущих, не станет отрицать никто.
Альберт в этот день устал. Точнее, устал он уже давно, суточное дежурство в клинике не так-то легко даётся. С одной стороны, ночью можно поспать, пациенты разогнаны по палатам, буйные зафиксированы и обколоты сильнодействующими препаратами, а потому ничто не предвещает беды. Да и беда не всегда заканчивается трагедией, то есть, подъёмом дежурного врача. В большинстве случаев санитары справляются сами. Не стоит думать, что в клинике творится беспредел. Здесь уже давно никого не били, буйных скручивают максимально нежно, фиксируют мягкими путами, смирительные рубашки надевают в исключительных случаях. Даже тяжёлыми препаратами, при долгом приёме превращающими человека в овощ, давно никто не злоупотребляет.
Казалось бы, живи и радуйся. Не работа, а сказка, тем более, что за работу с психами… пардон, душевнобольными доплачивают некоторую сумму.
Но эта ночь выдалась беспокойной, в восьмой палате у пациента обострился маниакально-депрессивный психоз, что выразилось в буйстве и попытках сбежать (а он ведь по всем показателям выздоравливал, уже о выписке подумывали). Санитары хотели справиться по старинке, уложить, связать, а потом вколоть в мягкое место десять кубиков чего-нибудь серьёзного. Но Альберт, вышедший в коридор, не позволил.
Пациент, увидев своего врача (а именно Альберт его вёл) немного успокоился, а его противоборство с санитарами перешло в
