Все понятно — переохлаждение, каких-либо других повреждений я не заметил. Грелся, видимо, у сгоревшего амбара, когда нападавшие ушли, но тепла надолго не хватило. Ничего, необратимых повреждений нет, слава богу. Я осторожно, медленным ручейком, влил ему немного силы.
Пацан открыл глаза и проморгался.
— Где я? — прохрипел он пересохшим горлом и закашлялся.
Вот черт, надо было сразу дать ему воды. Я снял с пояса жестяную флягу, подогрел ее в руках, открыл крышку и поднес к губам пацана. Парень жадно сделал несколько глотков.
— Спасибо, — поблагодарил он.
Я снял с себя кожаную куртку и набросил ему на плечи. Не хватало, чтобы он опять окоченел.
— Меня узнаешь? — спросил я.
— Да, вы пару раз к нам заезжали. Вы из Осгена.
— Правильно, — сказал я.
А вот теперь, перед тем как начать выяснять, что случилось, надо прибегнуть к магии разума. Пацан, похоже, столько видел и слышал, что сейчас внезапно сорвется и забьется в истерике, я уже видел зарождающиеся красные сполохи в ауре. Наложив ему руки на голову, я убрал, насколько мог, возбуждение и повысил порог восприятия. Применить Бесстрастного Свидетеля, что ли? Тогда он будет говорить, как робот, без всяких эмоций. Так и сделаем, а то слишком много на него навалилось. Пес лизнул его в грязную от слез и копоти щеку, а я наложил плетение. Теперь на пару часов этого хватит.
Я помог парнишке подняться на ноги, и перелезть через невысокую, в половину человеческого роста, ограду. Друг прыгнул за нами.
Приняв парнишку, я обнял его за плечи и повел к Роду и Бенидану, умышленно загораживая картину резни — даже для меня, ко всему привыкшего, крови было многовато. Нечего ему смотреть на лишние трупы, и так потом придется его ставить на постоянное наблюдение и лечение от посттравматического синдрома.
— Как зовут-то тебя? — Род опустился на корточки перед пацаном.
— Айлас, — срывающимся голосом сказал парнишка.
— Что произошло, Айлас? — мягко спросил Род.
Я наблюдал, как плетение внутри его головы гасило красные сполохи, готовые вылезти наружу. Магический транк действовал, но все равно, травма была сильной.
— Налетели орки. Начали врываться в дома, убивать всех...
Мы ждали, не обращая внимание на обороты речи парнишки. Трудно было такое говорить.
— Потом папу с мамой тоже выволокли на улицу, а я ускользнул через заднюю дверь. Спрятался, меня не нашли. А когда они уехали, я нашел папу, маму, тетю...
Я сделал знак Роду и коснулся указательным пальцем темечка Айласа, погружая его в сон. Свидетель уже не срабатывал, красные сполохи в районе верхних чакр только разгорались, не желая спадать.
Подхватив падающее тело парнишки, я уложил его поудобнее.
— Ну в общем-то все ясно, — Род обвел взглядом картину разгрома. — Такое впечатление, что мы опять на Черном Истоке.
— Вспоминаю Кисоде. Там было такое же, только скальпы не снимали, — кивнул Бенидан.
Ну это они про дела своих минувших дней вспоминали, меня тогда еще в легионе не было. Но то, что черноистокские аборигены практиковали негритюд, я был в курсе. Во всяком случае, здесь было жутко. Окровавленные обезображенные трупы мужчин, женщин и детей, валяющиеся где попало на узких деревенских улочках, сожженные дома, какие то окровавленные тряпки и раскиданная домашняя утварь... Неласковый зимний ветер играл золотистыми кудряшками волос маленькой, лет шести девочки, чье тело валялось неподалеку. Лица у девочки не было. Кулаки у меня сами собой сжались. И теперь я подумал о том, что поспешил отказаться от мысли об оспенных одеялах и прочих средствах массового уничтожения. Любого ханжу-«гуманиста» достаточно провести по этому полю смерти, а желательно сбить ногами на землю и провозить его белым пальто по крови и грязи. Чтобы впитал в себя результаты либеральных и гуманистических ценностей так, чтобы отстирать не мог. Может, тогда и поймет разницу цивилизаций и перестанет орать «Это другое!». Тупиковые ветви эволюции должны быть отсечены.
— Теперь осталось только дождаться отряда Амитолы, — сказал Род.
— Мальчишку заберем в Осген, — озвучил Бенидан свою мысль. — Я пока соединюсь с герцогом и доложу обстановку.
— Доложи ему и другое, — я посмотрел на продавленную в земле колею от тележных колес. — Заметил, что амбары пустые?
Бенидан прошелся к выгоревшим воротам амбара.
— Да, похоже, ты прав. А это значит...
— Что скорость загруженной телеги обоза по нормам Легиона — пять-шесть миль в час. Они просто не могут уйти далеко. Туда они будут добираться несколько дней и с малой скоростью. А учитывая то, что что-то я ни одной телеги и лошади не вижу, обоз будет тащиться еще медленнее. Улавливаешь?
— Ну что же, мысль здравая. Вызываем наших и трясем стариной?
— Если старина не отвалится, — хмыкнул я. — Можешь и наших, но если сюда прибудут Истэка, то мы выиграем еще больше времени. А как воюют индейцы, ты знаешь.
— Тоже верно. Ладно, я поговорю с герцогом, а вы пока тут осмотритесь. И можем отдыхать. Если все срастется, у нас будет длинная и насыщенная ночь, — Бенидан достал связной артефакт и нажал на первую кнопку.
Из Аспена, точнее того места, где он раньше стоял, мы выехали уже глубокой ночью, когда все были в сборе. Кроме воинов племени Истэка приехала и смена с постоялого двора, вооружившись до зубов.
— Зачем двор оголили, там кроме Тарсо никого не осталось, — попенял Бенидан вновь прибывшим.
— Приказ Его Светлости, — пожал плечами один из наших. — Тарсо сказал, что и сам пару часов отобьется, если что. К нему уже выехала вторая дюжина, сейчас, наверное, уже там.
— Вот раз ты такой умник, бери мальца, и дуй на постоялый двор. Справимся и десятком, тем более мы не одни, а с индейцами.
— Есть! Только скажите индейцам, пусть мне заводную дадут.
— Обязательно.
Отряд вел старый опытный индеец, местный следопыт. И он особо не спешил, разбирая следы на остывшей земле. Его можно было понять — никуда орки с добром не денутся, не зря они вывозили продовольствие из Аспена. Не бросят же они телеги и поскачут домой? Не для этого они решились напасть. Причем, если бы не беглец, мы бы и не узнали про нападение — как ни странно, но никакой связи между поселениями не было. Здесь привыкли выживать сами по
