вечера, пока кабак не заполнился народом, я внаглую вперся туда под неодобрительный взгляд хозяина заведения — я же говорю, менестрелей и бардов не любил никто. Оставили они о себе дурную славу как жулье, алкаши и прочие лица с социально пониженной ответственностью.
А так я спокойно сел в уголке, потратив серебрушку на дешевое пойло, и принялся настраивать лютню. Правду говорят, что две трети времени лютнист затрачивает на настройку инструмента, а оставшуюся треть — играет на расстроенной. Пока я тренькал и бренькал, народ понемногу прибывал. Хорошая публика, правильная. Работяги из города и порта, купцы микроскопического пошиба, проститутки и их сутенеры, подозрительные шныри с бегающими глазками... Короче, сливки люмпен— и обычного пролетариата.
Заказы пошли — пяток медяков я уже заработал. А теперь следующий номер нашей программы — за мой счет. Допев «Красотку», я от щедрот заказчика хлебнул для видимости дряни из стакана и затянул балладу, написанную Эйосом. Насквозь патриотическую и пролундийскую. Но допеть мне ее не дали.
— Ну что ты воешь, как на похоронах, бард? — красномордый повернулся ко мне. — И так тоскливо, не видишь, что ли? И ты еще тут. Сыграй что-нить повеселей!
Повеселей хотите? Будет вам чумовая веселуха. Пришла пора куплетов.
— Эльфы Вулия ... , — и так далее, со всеми анатомическими подробностями и описанием того процесса, что нравился поручику Ржевскому.
Дедушка Фрейд бы не одобрил, у него все писькоанализ на основе аморального состояния клиента. А у нас все просто, доходчиво и пошло, просто очень пошло. Самый раз для местной притязательной публики.
Зал стих и начал прислушиваться. Вот кто-то попьянее уже заржал, и это послужило катализатором. Через минуту хохотал уже весь зал, отмахивая такт глиняными кружками. Но похоже, и здесь допеть мне не дадут... или наоборот дадут, а потом догонят и еще дадут. Я заметил, как кабатчик, косясь на меня, подозвал мальца-посыльного, шепча ему что-то на ухо. Правильно, никто и не говорил, что это будет безопасно и без последствий, наоборот. Явно отрядил мальца на поиски Стражи, чтобы арестовали смутьяна. Ну-ну, удачи. Пока найдет, пока Стражи прибегут, да еще можно и заварушку устроить — клич «бей мусоров!» у местных явно один из любимых.
— Ну ты даешь, бард! — красномордый, утирая слезы от хохота, покачал головой. — Только ты тут осторожней такое пой.
— Такое? А вот такое? — я перебрал струны, настраивая публику на другой лад.
— Вставай, вставай, измученный народ... — и в зале зазвучала «Эль пуэбло унидо».
Публика отреагировала гробовым молчанием. Одно дело — потешные куплеты, пусть и запрещенные королевской властью, а совсем другое — песня-призыв к восстанию и свержению этой самой власти.
— Ладно, я отлить, — сказал я, и опираясь на посох, принявший вид обычной суковатой палки, для вида похромал до задней двери.
Не торопясь, я дошел до задней двери и спокойно вышел на задворки таверны. А вот теперь — делаем ноги! Лютню — за плечи, скрыт на себя, посох в руки — и вперед, подальше от места государственного преступления.
И, надо сказать, сделал я это вовремя, согласно правилу. Пробираясь по задворкам и прижимаясь к грязным стенам на не менее грязных и темных улочках, я услышал знакомое топанье солдатских сапог и звон железа, перемежаемый казарменным матерком. Все-таки малец нашел Стражу. Только вот владелец награды не получит. Не заработал, не смог удержать изменника. На свое счастье не смог, точнее не попробовал. Повезло ему, жив остался. Но тем не менее, в округе мне лучше с тем же репертуаром не появляться — лучше попытать развратить незрелые пьяные умы на другом конце города. А потом еще, и еще. Причем, надо сделать это сегодня — не думаю, что власти станут терпеть подобное безобразие долго, верняком завтра в каждой таверне будет сидеть по одному попке от Стражи во избежание, так сказать, и для недопущения. Нанесем точечный удар сегодня — как раз такой приятный вечерок, самое время для подрывной работы. Тем более непочтенная публика в других кабаках уже пьет, нужная кондиция для восприятия поклонниками таланта сочинителя матерных частушек достигнута.
Включив Полог Тишины, я пошел быстрым шагом по направлению к центру Сенара.
Ох, и хотелось же спать! Но я был вынужден стоически держаться.
Ночной корпоратив по плану «максимум» не удался. Нет, еще в одном кабаке на окраине мне выступить удалось, причем с аншлагом. Но Стражи оказались на высоте, и на подходе к третьему кабаку я заметил коней наряда у коновязи. Невероятно, как быстро разносятся слухи и распоряжения, как будто у каждого в кармане мобила. Что же, надо отдать гадам должное. К тому же еще одно забавное происшествие убедило меня оставить выступление на будущее.
Когда я вышел из второго кабака, меня уже ждали. Нет, не Стражи. Я даже скрыт не успел накинуть, как три здоровых лба сделали шаг ко мне.
— Э, в чем дело? — я поправил лютню за спиной.
— Ты что, в натуре, берега попутал, фраер?
— Не понял, — сказал я. Вроде никаких конфликтов у меня с посетителями и кабатчиком не было.
— Ты зашел на нашу территорию, кабак — наш, — пояснил один из детин.
— Что-то не похож ты на владельца, — смерив его с ног до головы сказал я.
— Не, этот хрен не понимает, — с сожалением сказал первый детина другому.
— Не понимает, — покачал головой тот.
— Ну так щас я ему объясню! — и детина попытался нанести мне удар в челюсть.
Я перешел на ускорение. Поднырнув под кулак, я нанес ему удар «клювом» в кадык, ломая гортань. Сделав подшаг, схватил голову второго и повернул ее до хруста позвонков, которые я не мог услышать на скорости, почувствовал только отдавшийся в пальцах толчок. Ну а третий... Третий мне нужен для допроса, поэтому я нанес два удара по коленным чашечкам, почувствовав подошвой податливость разможженных костей. Все, возвращаемся в нормальное время и смотрим на результат.
Первый схватился за горло и хрипел, пытаясь протолкнуть воздух через перебитую гортань. Не получится. Я и без ускорения мог бы ее тебе перебить, но так лучше. Второй рухнул, как подкошенный, издав стук мешка с мукой, а третий открыл рот, плюхнувшись на задницу и пытаясь завыть. Его ноги были выгнуты под неестественным углом. Ну пения на сегодня хватит, как моего, так и тем более
