зуб даю, треугоки, тоже, надо полагать, форменные. Ну, и кто это? Патруль? Конный разъезд? Или как тут эта фигня называется? Да, нет, мало их для патруля.
Словно в ответ на мои мысли, появилась повозка. Как всегда телега. В этот раз с какой-то поклажей. Так-так, а ведь эти ребята, наверно, из сопровождения, потому что кучер, или кто он там, тоже одет по форме.
Прямо отлегло. А то я уж думал всё, по мою душу. Хотя, какой на хрен по мою душу?! Как будто менты из этой чувырловки прямо вот взяли и позвонили самарским. Ага! В колокол. И ориентировку на меня с голубиной почтой послали. С фотороботом на бересте.
А я, случ-чё, кто? Бродячий комедиант? Сварщик на гастролях? Независимый археолог? Или землекоп-фрилансер? А ведь спросят. Как дать выпить, спросят. Вон уже заметили и обсуждают. А у меня и одежда не по моде, и рюкзаки нездешние, и легенда отсутствует. Даже набросков нет.
Караван тем временем вырос до шести гружёных телег, появились ещё двое верховых, в мундирах конечно, и с десяток пеших, среди тех, кстати, находились и штатские.
Трое передних всадников наддали и поскакали ко мне. Я, на всякий случай, сместился к обочине, с понтом посторонился и дорогу уступаю. Но нет, скакали именно ко мне. Ну, что ж, на крайняк травмат есть. Правда, им много не навоюешь. Значит, надо отбрехаться.
- Кто таков? – грозно вопросил, тот, что слева.
Судя по расшитости мундира галунами, скорее всего офицер. Но не главный: у того что в середине на треуголке какая-то хрень нашита. У того что слева тоже такая хрень имеется, но у центрального её просто больше.
Ладно нагнетать не будем, надо ответить, пока не разнервничался.
- Кукушкин Андрей Иваныч, в Самару иду, работы какой поискать. А вы, я смотрю, оттуда?
- Не твово ума дела, откель мы! – вмешался их третий, тот, который справа, думаю, этот сержант: одет не богато, но наглый.
- Документы есть? – поинтересовался центровой.
Искренне полагая, что показывать им паспорт, это не самая удачная идея, я решил соврать:
- Нет. Документов нет.
- Так может, ты беглый? – с наездом осведомился сержант.
- Нет, Данилыч! – осадил его центровой. – Не похож он на беглого. Вон смотри и выбрит чисто, и подстрижен.
- Одёжа у него уж больно чудная, Вашбродь, - напомнил командиру Данилыч.
А командир, выходит, действительно офицер. Младший. «Вашбродь» к младшим офицерам обращались.
- Да, - согласился «вашбродь». – Платье у него, и вправду, нелепое. И обувь. Не пойму: сапоги, не сапоги, кожаные, не кожаные… короткие, со шнуром… Никогда прежде не видел такие. Ты откуда такой взялся?
- Говорю же: в Самару иду, работу поискать.
- Работу? – переспросил центровой. – А кем работать собрался, любезный?
- Да, хоть бы и слесарем! – с лёгким намёком на вызов ответил я.
- Слесарем! – усмехнулся Данилыч. – А струмент-то твой где? Слесарь! Ну-к, покашь!
Я с готовностью извлёк из висевшего на поясе чехла свой походный мультитул, и приведя его в положение «плоскогубцы», поднял на уровень глаз и повертел так, чтобы было видно всем троим.
- Ишь ты! – Восхитился первый офицер, тот что помладше. В смысле чином помладше. Хотя, и по возрасту, наверное, тоже.
- А позволь-ка, братец, полюбопытствовать, - заинтересовался инструментом командир, и протянул руку.
Я подал ему мультитул и стал наблюдать за процессом изучения артефакта из будущего. Тот крутил его так и сяк, пооткрывал всё и, наконец, наигравшись, спросил:
- Сам сделал?
- Да, куды ему?! – возмутился таким предположением Данилыч. – Украл, поди!
Это сверхсрочник нравился мне всё меньше и меньше.
- Так, где взял-то? – уже с лёгким недоверием вопросил командир, не спеша, однако, возвращать мне инструмент.
Основной обоз уже подтянулся и, остановившись почти что рядом, ожидал решения командира. Вот так, значит? Как говорится: вечер перестаёт быть томным. Пора людям на их бестактность указать:
- А Вы, господин офицер, лошадку свою украли или сами сделали? – на пару секунд охренели все. Пока не опомнились, продолжаю: - Полагаю, всё же купили. Так ведь? Такпочему же Вы не в состоянии предположить, что и кто-то другой, вроде меня, тоже не может купить себе что-либо? Инструмент или того же коня? Или всё-таки в состоянии?
- Ну, раз купил, то так и говори! – не довольно высказался командир.
Если сейчас спросит, где купил и почём, вляпаюсь.
- Ну, отчего же купил? Об заклад побились, я и выиграл! – честно признался я.
- В карты что ли? – с недоверием спросил он.
На самом деле в бильярд, но мне кажется, про это не стоит.
- В карты, - согласно кивнул я.
- В навигационные! – хохотнул офицер помладше.
Что, смешно тебе? Ну, посмейся!
- В топографические!
Он сразу сделался серьёзным, командир тоже перестал улыбаться и вкрадчиво произнёс:
- Ты говоришь так, словно знаешь, что это такое.
В наступившей тишине все присутствующие выжидающе смотрели на меня. Ну, что, а не настало ли время разыграть эту самую карту? В смысле, топографическую. Сдаётся мне, что сейчас из неё самый крепкий козырь выйдет. Небитка. Или не стоит? Слишком много вопросов появится.
- Знаю, - твёрдо ответил я.
- Да неужели? – скривился младший. – Ну, откуда ты можешь знать, какие бывают карты?
Я разозлился:
- Ты сам-то много в них понимаешь? Хочешь сказать, что запросто отличишь кредитную карту от дебетовой? Или умеешь пользоваться дисконтной? – наверное, от обилия незнакомых слов он не нашёлся с ответом сразу, и я решил добить: - Что молчишь? Да, даже и не слышал о таких, а сам уже меня в дураки записал.
- Да ты ошалел, морда! – выпалил первым пришедший в себя Данилыч. – Я вот те щас всыплю горячих! Будешь знать, как с офицером разговаривать!
Не, ну, это уже борзота!
- Слышь ты, офицер! – сказал я ему, то что называется через губу. – Смотри, как бы самому вдруг жарко не стало.
- Да я те щас… - он подъехал ближе и, достав нагайку, замахнулся.
Я не стал ждать и резко съездил его коню кулаком в нос, на всякий случай, отскочив на пару шагов. Конь, не привыкший к такому обращению, шарахнулся назад, и храбрый кавалерист свалился в дорожную пыль. Кто-то из штатских хохотнул, а вояки потянулись
