Ознакомительная версия.
Нельзя сказать, что короткий разговор с вольным сталкером воодушевил Максима. Единственное, что он понял наверняка: выжить будет сложно, а вырваться из рабской зависимости еще труднее.
Он хотел подробнее расспросить о механоидах, но сталкер уже куда-то ушел. Зато двое мотыльков, как и он, полностью герметично упакованных, вытаскивали из подвала что-то мягкое, тяжелое, обернутое в черный полиэтилен, подозрительно похожее на человеческое тело.
Внезапный порыв ветра отвернул край черного шуршащего материала, и Макс вдруг увидел перекошенное, посиневшее лицо того самого вербовщика.
Его язык был прикушен, глаза выкатились из орбит.
– Что с ним? – сглотнув, выдавил Максим.
– Сердечко не выдержало. У мнемотехника на приеме загнулся, – глухо ответил один из мотыльков.
Максим отвернулся.
Вот так, меньше чем за сутки, круто и необратимо меняется жизнь…
* * *
Новосибирская зона отчужденных пространств
Первая ночь, проведенная в лагере мотыльков, неожиданно стала для Макса тяжелейшим испытанием.
Казалось бы, жизнь среди руин мегаполиса приучила его к лишениям, ограничила круг интересов и потребностей – чего желать недавнему бродяге, когда есть крыша над головой, еда, возможность выспаться в тепле, под защитой надежных, толстых стен, не вздрагивая от каждого шороха?
Действительно, стены подвала создавали некоторую иллюзию защищенности, внутри тускло горели несколько лампочек, сухое тепло подавалось в помещение через систему принудительной вентиляции, жесткие койки стояли с интервалом в три-четыре метра одна от другой, отгороженные кусками плотной материи, свисающими с потолка.
Сон не шел.
Глухие голоса обитателей герметичного убежища сливались в монотонный, лишенный смысла гул. Максим не понимал и половины терминов сталкерского жаргона. Некоторое время он прислушивался, затем бросил, погрузившись в собственные мысли.
Рука отчаянно зудела. В районе запястья, где притаилось металлизированное пятнышко, ощущался жар, хотя вечером он побывал у Пингвина, пройдя процедуру облучения.
Максим долго лежал, глядя в шероховатый, потемневший от времени бетонный потолок, следя взглядом за замысловатыми узорами покрывающих его микроскопических трещинок.
Наконец шум голосов постепенно начал стихать, но воцарившаяся тишина не принесла покоя. Стало еще тревожнее, будто странный, жутковатый, запечатленный в сознании лишь фрагментами мир, простирающийся за стенами подвала, притаился в ожидании какого-то страшного события, которое непременно заденет и его.
Максим, кряхтя, встал.
Жизнь в руинах мегаполиса научила его многому, в том числе выработала звериное чутье на опасность, но здесь она сочилась отовсюду! «Толстые стены, массивные двери – это лишь иллюзия защищенности», – шептал внезапно очнувшийся внутренний голос.
Какой тут сон? Глаза закрываешь, и воображение, словно сорвавшись с привязи, лихорадочно рисует картины одна страшнее другой. То грезится объятая сполохами молний подстанция в Сосновом Бору, то лицо вербовщика, имени которого он так и не узнал, перекошенное, посиневшее, искаженное внезапной агонией, то вообще начинает грезиться всякая чушь – огромные металлические монстры, тянущие к нему свои цепкие лапы-манипуляторы, норовя ухватить за горло…
Злясь на самого себя Максим, пересек подвал, направляясь к выходу.
В смежном помещении, похожем на длинный узкий тамбур, вдоль стен выстроились пластиковые шкафчики с экипировкой. Он отыскал табличку со своим именем и начал надевать защитный костюм, состоящий из десятка отдельных элементов, плотно облегающих тело, стыкующихся внахлест, материал защитной оболочки тут же слипался, образуя герметичные швы.
– Наружу собрался? – раздался голос из глубины полутемного помещения.
Максим вздрогнул, обернулся.
У выхода за небольшим столом сидел сталкер. Перед ним был развернут нанокомп, на небольшом экране, спроецированном на поверхность стены, появлялись и исчезали строки каких-то сообщений.
– Оружие не забудь. – Сталкер, похоже, не собирался препятствовать Максиму. – На, возьми. – Он протянул ему небольшой чип. – К виску прижми, сам прилипнет.
– Что это?
– Мью-фон. Устройство связи.
– Он тоже из этих… скоргов состоит?
– А кто его знает? – пожал плечами сталкер. – Говорят, мью-фонную связь разрабатывали военные. Новое поколение коммуникаторов для специального применения. Есть там внутри скорги или нет – понятия не имею. Но чип безопасен, проверено. Мне такой же вживлен прямо под кожу. – Он машинально коснулся правого виска. – И ничего, жив, как видишь.
Максим с опаской взял чип, некоторое время грел его между пальцами, затем резким отчаянным движением прижал к виску.
Сначала он ничего не почувствовал, лишь через несколько секунд кольнуло, как иголочками, и все – небольшое устройство действительно плотно прилипло к коже.
– Держи. – Сталкер протянул ему короткоствольный импульсный автомат. – Обращаться умеешь?
– Умею, – солгал Максим. На самом деле импульсное оружие он вообще впервые держал в руках. До этого пользовался только огнестрельным, но дают – бери. Там разберусь, мысленно решил он, лихорадочно желая лишь одного – выйти наружу. Что он станет делать ночью один среди руин незнакомого города, сейчас не важно. Подвал казался ему ловушкой, в которой ждала скорая, неотвратимая смерть. Что-то гнало на улицу, и он не стал противиться интуитивному порыву.
– Сдашь, когда вернешься. – Сталкер подмигнул ему. – Не робей.
Максим ничего не ответил. Натянув на лицо защитную маску с дыхательным аппаратом, он шагнул по направлению двери. Сухо щелкнули электрозамки, и тяжелая преграда сдвинулась вбок, открывая доступ в тесный шлюз.
Еще минута, и он вышел наружу.
Внутренний дворик лагеря, огороженный символическим периметром бетонных блоков, тонул во мраке. Ни одного огня, выдающего, что тут кто-то живет.
Максим кое-как сориентировался, элементы примитивных сканирующих систем, встроенные в экипировку, включились автоматически, выданные ему темные очки, оказывается, работали как проекционный стереоэкран, и мир вокруг внезапно стал чуть светлее, на фоне сумрака четче выделились контуры предметов и зданий.
Ага, выход из лагеря. Он заметил разрыв в сплошной стене бетонных блоков, затем, подняв голову, осмотрел окрестные руины, с удивлением отметив, что на них проецируются контуры нескольких человеческих фигур.
Дежурная смена снайперов и наблюдателей, – услужливо подсказала информационная строка.
На него опять не обратили внимания. Ни окрика, ни вопроса, ни попытки задержать.
Ознакомительная версия.
