Пророк Шу Дам.
Глава колонии Центральной Сибири на новой, пока еще безымянной Земле.
Пророк, у которого было достаточно времени, чтобы полностью восстановить свой Дар.
По такому случаю вмиг был собран Малый совет теократов.
Меня там, разумеется, не было — рылом не вышел. Со всеми материалами я познакомился позже. Впрочем, материалов было немного. После двухчасовых дебатов Мудрые решили прибегнуть к совместной медитации. Подобного не случалось со времен «Островной» войны с Южной Теократией Чуань. Тогда результатом медитации было найденное компромиссное решение, после которого война и закончилась. Я понимаю, почему Мудрые так забеспокоились.
Срок жизни, вернее, возможность омоложения человека (неважно — Одаренного или обычного) определяется его способностью уйти в Исход. Обычному человеку для того, чтобы уйти, требовался Пророк. То есть Мастер Исхода с достаточно мощной харизмой, чтобы увлекать за собой других. От этих других требовалось лишь проникнуться к нему любовью или, по крайней мере, «слепой» верой. С возрастом (реальным, а не биологическим), как это ни печально, человек понемногу теряет как способность безоглядно любить, так и способность так же безоглядно верить. В итоге рано или поздно обычный человек уже не мог последовать за Мастером в Исход, и ему оставалось надеяться только на достижения медицины. В отличие от большинства, Одаренные, в силу своего Дара и, следовательно, твердой связи с Высшим, эту способность утратить не могли. Но для Исхода им все равно требовался Мастер. А самому Мастеру для Исхода не нужен был никто. Только единство с Высшим и вчувствование в ту Землю, на которую он отправлялся. Поэтому даже среди Одаренных Мастера Исхода были самыми почитаемыми. И управляли Теократиями в основном именно они. И в Советах Мастеров Исхода было втрое больше, чем Логиков-Интуитивов.
Старые Мастера жили долго и насыщенно.
Достаточно раз в тридцать-сорок лет совершать «паломничество» на одну из близких по этносу и религии освоенных земель (туда, где уже не подстерегают всевозможные опасности) — и Мастер снова становился молодым. А через два-три года, когда к нему полностью возвращался Дар, Мастер мог вернуться на родную Землю. А мог и остаться. Место в Совете Теократии, среди таких же старых и опытных Мастеров Исхода, ему было обеспечено.
Вот почему прожившие пару-тройку веков и выбравшие относительно безопасные занятия Мастера считали себя практически бессмертными.
А тут такое! То, что способно убить Пророка, Главу Колонии, спустя два года после Исхода, то есть практически полностью восстановившегося, могло угрожать любому из них. Вот почему «мудрые» просто сгорали от желания узнать, как было дело.
Но ничего не узнали.
Медитация длилась почти пять суток (часть членов Совета пришлось искусственно подкармливать), но результат ее был еще более обескураживающим, чем начальная информация.
Оказалось, что Мастер Исхода Шу Дам не просто умер. Оказалось, что смерть его была мучительна и почил Шу Дам не по собственной воле (такое бывало), а по воле чужой. И последний выплеск был, по сути, отчаянной попыткой уйти в Исход. Неудачной попыткой.
И когда Совет вынужден был признать свое бессилие, пришла очередь Спасателя. Перебрав несколько кандидатур, теократы выбрали меня. Честь, от которой хочется отказаться. Я уже был достаточно опытен, чтобы это понимать. Равно как и то, что отказаться нельзя.
Глава пятая
Земля-исходная
Первый раз я ушел в Исход, когда мне исполнилось шестнадцать. Считалось, что в более раннем возрасте Исход может повредить способностям будущего Мастера. Ушел не сам, а следуя за Пророком, зато не куда-нибудь, а на Землю-Исходную.
Следующие полгода, весну, лето и часть осени я жил в одном из монастырей близ русского города Пскова. Молитва, работа, трапезы и посты. Раз в неделю — беседа с настоятелем о преимуществах Православной веры. Настоятелю не сказали, что я — потенциальный Мастер Исхода, а сам он этого определить не мог, поскольку был обычным человеком, и человеком очень неплохим: мудрым, добрым и искренне верующим.
К сожалению, он относился к той части христиан, которые не считали возможным использовать Исход для продления жизни, полагая, что Бог дал человеку одну жизнь и именно эту жизнь следует прожить как подобает. Ради жизни Вечной. Тогда, мальчишкой, я был с этим категорически не согласен, но уже достаточно соображал, чтобы держать язык за зубами. Временами мне было просто жаль «наивного и старомодного дедушку».
Теперь-то я понимаю, что настоятель был вовсе не наивен. Он видел и чувствовал многое, недоступное шестнадцатилетнему сопляку даже с экстраординарными способностями. Не говоря уже о том, что столь верующий человек просто не способен последовать не за Богом, а за человеком, пусть даже и наделенным необычными способностями.
В общем, эти полгода тоже пошли мне на пользу. Тем более что в сравнении с тренировками, которыми — в прямом смысле с колыбели — изнуряли меня учителя и инструкторы, монастырская жизнь казалась чуть ли не бездельем.
Наверное, нечто подобное чувствовал в древние времена юный ниндзя, которого отправили в храм с поручением подметать лестницу. После критических нагрузок, после кошмарных упражнений по укреплению костной ткани пропалывать грядки и выгребать навоз за «экологически чистыми» коровами — чистое наслаждение. Мне приходилось втихую нагружать себя «настоящей» работой, чтобы мои мышцы, кости и внутренности не забыли, к чему их готовили.
Потом меня забрали и отвезли в Подмосковье. Там был самый крупный в России центр, где обучали Одаренных.
Позже был гималайский поход, едва не закончившийся для меня плачевно.
Но я выжил, оклемался (на это потребовался целый год) — и мною, наконец, занялись всерьез.
Следующие три года из меня вытесывали металло-керамическую статую под названием «Мастер Исхода», попутно накачивая знаниями и навыками.
Потом был еще один Исход в качестве ученика Пророка. В миленькое местечко, которое потом назвали Альбионом Третьим. Там я нарабатывал практические навыки формирования колонии, когда усилиями трех тысяч голых людей создавалась первоначальная база: основы промышленности и сельского хозяйства. Ибо сказал Господь: «Плодитесь и размножайтесь!» И предоставил человеку шикарную возможность реализовать это право… «В поте лица своего».
С Альбиона на Землю-Исходную я вернулся самостоятельно.
Теперь мне предстояло возвращать долги.
На Земле-Исходной ничего не делали даром. Единственная планета, где государства не были теократиями и где сохранили все нюансы и особенности национальных культур и все многообразие вер и обычаев. Планета, принимавшая ежедневно не менее миллиона «посетителей» с сотен Земель, беспощадно эксплуатировала своих гостей и не уступала задаром ни крохи своих знаний, своей культуры — нематериального, но весьма ценного «богатства». Колонии, даже полностью обособившиеся, не возражали. Земля-Исходная была своеобразной Меккой. Но Меккой изрядно перенаселенной и почти полностью истощившей собственные ресурсы. Планета, где никель добывали с глубины пять километров, а энергию — со стратосферных «солнечных парусов», не могла на халяву обеспечивать несколько миллиардов «гостей», которым нечем было расплатиться, кроме всё тех же знаний. Или собственных рабочих рук.
