– Я добавлю. Сама, конечно, не пробовала, но знатоки говорят – потрясная дурь. Стоит больших денег, от десяти тысяч евро за дозу. Когда изъяли ампулу у Кривицкого и поставили на переходах сканеры, специально отсекающие контейнеры с этим составом, в России случился правительственный кризис. От этой дряни и избавиться можно только магически. В общем, меня и нескольких оперов отправляли наверх прочищать мозги тамошним наркам. Я сама лично спасла одного из вице-премьеров и пару депутатов Госдумы. Несколько человек покончили с собой от абстинентного синдрома, они были очень не бедные мальчики.
– То есть вы понимаете политический аспект. Эйфорин не только приносит бабло. Если давать его строго дозированно и поддерживать дефицит, клиентура попадает в рабство от драгдилера. Ладно, теперь слушайте, что накопала армейская разведка. Препарат производят в Крыму в минимальных количествах. Изготовление действительно трудоемкое и дорогое. Проблема в том, что к нему каким-то боком причастна химическая фабрика «Кармалы» в Кефе, принадлежащая семье хана Салима-Гирея-XXVI. По официальным каналам запрашивали – те все отрицают. Всеслав с Салимом в дружеских отношениях, даже заходила речь о соединении двух государств. Препятствие основное в том, что у них Аллах, у нас Род. Поэтому наш князь во имя большой политики не стал бузить об эйфорине.
– Что же мы будем делать? – спросил Олег. – Если нельзя трогать собственность ба-альшого друга нашего владыки.
– Дай-ка я угадаю, мальчики. Не светить нашу национальную принадлежность, когда начнем отправлять души правоверных к Аллаху.
– И не только. Главное – разведка. Эйфорин поступает в Россию мимо наших переходов. Стало быть, татары иногда делают разовый портал. Примерно как мутанты в Столбцах. Татарское ханство занимает здесь территорию, которая наверху принадлежит Украине, а Восточно-Азовский каганат соответствует российской Кубани. Но почему-то наркотик они скармливают только россиянам, хотя в Киеве немало платежеспособных. Значит, политика важнее экономики. Итак, выясняем место производства и канал отправки наверх. Если очень захочется, разносим к чертям с воплями «пся крев» и «ешче Польска не згинела». Инвентарь у меня частично с собой, частью наберем в крымской резидентуре.
На самом деле Болеславу нужен повод к войне, раздумывал Артем. Такой, что отец не сможет сдержать, – жесткой, кровавой, с аннексией части земель ханства. Поэтому нужно не только добыть доказательства, но и шумнуть. Здорово получить бы свидетельство, что Гирей или его ближайшая родня в деле. Не уверен, что оно на пользу долгосрочным интересам страны, но пока просто выполняем приказ.
Большинство крупных городов полуострова совпадает с таковыми на карте верхнего мира, так как они и там, и там развились на фундаменте древних греческих поселений. Градообразующее предприятие «Кармалы» разместилось в стенах заброшенной крепости и со временем захватило несколько сот гектаров. Наверху в этом месте феодосийские пляжи и большой порт. Портовое хозяйство есть и в Кефе, а с пляжами не случилось – Черное море на десятки километров загажено химическими отходами.
Поэтому в городе нет отелей вблизи полосы прибоя, слишком мерзко пахнет. Двухэтажные домики из желтой глины преимущественно принадлежат рыбакам, уходящим далеко в открытое море, выбираясь из загрязнений. Вонь химикатов близ их жилищ перебивает аромат гниющей рыбы.
Приличная часть города гораздо выше, у предгорий. Сюда опергруппа Артема добралась порознь. Они разделились в Бахчисарае. Далее Алиса и Леопард изобразили парочку, а если не только изображали, то командир не ревновал. Он прибыл часами шестью позже, эдакий любитель осеннего туристического экстрима, обвешанный фотоаппаратами и с кучей вещей в багаже.
– Что нарыли, сладкие мои?
– Пока мало. Фабрика охраняется как военный объект. Татары-мужчины охотно идут на флирт, любят рассказывать, что они много там получают, но стоит бедной девушке задать хоть один вопрос про работу, тут же замыкаются.
– И много ты нафлиртовала?
– С двумя всего. Одному немного внушила, что он не… В общем, он не расскажет о встрече даже самому Сатане.
– Босс, тут внешней разведкой не обойтись. Предлагаю по-военному брать «языка», вытрясать сведения и кончать его.
Артем подошел к окну гостиничного номера, сунул объектив длиной в целый фут под штору и сделал серию снимков.
– Проблема – кого именно. Если один за одним заводчане начнут исчезать, поднимется шум раньше времени. У всех нормальных, мать их, заводов есть официальный сайт, отдел сбыта, руководство. Тут – отдел кадров. И точка.
– Босс, это как раз и нужно. Уж кадровики точно знают, кто есть ху на фабрике.
Фотографии объекта не дали ничего интересного. Цеха, на окнах шторы. Переплетения труб, ряды здоровенных бочек. Наименований видов продукции – свыше сотни. Наркотой занимается только один участок, если это вообще на территории самого «Кармалы». Другое дело, здесь должны быть люди, которые обязаны знать, что вообще творится с химией в Крыму.
Ноутбук обыскал местную сетку. Газет целых три. О градообразующем комбинате ни строчки. Нет ничего похожего на любимые наверху парадные статьи «Директор предприятия «Валенок индастриз» кандидат в Госдуму господин Пупкин раздает безногим детям бесплатную обувь».
– Боевой приказ, соучастники. Алиса шарится по магазинам как туристка, слушает разговоры. Леопард – по кальянным. Базовых знаний крымскотатарского, надеюсь, вам хватит? Потом жду от вас свежих идей.
Работали трое, но самым удачливым получился Олег. Он спер у обкальянившегося химика бумажник с кредитной картой и пропуском на фабрику – такой же формы, как и кредитка.
– Зашибись, лейтенант. А терминал?
– Разрешите обратиться, господин капитан? Прапорщик Живцова. Вы не это ищете?
– Наша девочка прокатилась на такси. Устройство подмыла до или после оплаты?
– Заплатила наличными, босс. Вы же сами предупреждали.
Артем подключил терминал к ноуту, вставил пропуск в щель.
– Интересно, конечно. Пропуск срабатывает только в контакте с биополем законного владельца. Следы его ауры под грубыми отпечатками Леопарда имеются. Так, моя аура принята за хозяйскую.
Дальше полилась цифирь, понятная только программеру предприятия.
– По идее, это индивидуальное описание труженика. – Артем рассмотрел фотографию татарина на кредитке. – Красавец. Личину нацеплю. Так, у нас шесть часов до начала первой смены. Леопард, когда твой друг проснется и хватится бумажника?
– К полудню, не раньше. Там принято платить вперед. Потом – нирвана. Очнулся, курнул, снова отрубился.
