Ознакомительная версия.
Нервы?
Ну еще бы.
У любого будут «нервы», если с ним, с этим любым, такое сделать.
Ит сидел, прижавшись к Киру и ощущая, как согреваются успевшая подмерзнуть спина и правая рука. Левую руку он сунул в сумку – пусть Мотыльки тоже погреются. Оба Мотылька уже успели заснуть, причем Тринадцатый (Ит усмехнулся) сейчас спал, обняв его руку и уткнувшись в неё лбом – Ит ощущал, как Мотылек сонно вздохнул и слабо шевельнулся, устраиваясь поудобнее.
– В сумке сонное царство, – усмехнулся Кир, который придерживал сумку второй рукой. – Ит, не отрывайся от коллектива.
– Угу…
Спать Иту не хотелось, но было жаль огорчать Кира. Поэтому он всё-таки прикрыл глаза и задумался.
А подумать было о чем.
Пентакль, вспомнил Ит. «Этот ваш пентакль. Они боялись всего и поэтому не давали собраться пентаклю». Это сказал Огден. О чем именно он говорил и что это вообще значит? Он имел в виду, что они пятеро, их часть семьи, образуют какую-ту структуру? И что прежняя инкарнация про эту структуру что-то знала?..
– Кир, можно я открою считку? – спросил негромко.
– Еще не хватало! – Кир, кажется, рассердился. – Я тебе сказал – спи!..
– Ну ладно…
Что имел в виду Огден?
И что имел в виду Атон во время того давнего разговора?
Он тоже говорил, что такие структуры образуются очень редко, и даже каким-то образом посодействовал с возвратом в более ранний возраст – что было, то было. Сейчас возраст – это они выяснили точно – соответствовал где-то ста восьмидесяти годам. Причем именно клеточный возраст, это смотрели по количеству мутаций. Даже самая хорошая геронто-программа такого результата дать была не способна – слишком длительный перерыв, слишком долго прожили они все на Терре-ноль без всякого геронто вовсе.
Клетка любого живого существа с каждым годом накапливает всё новые и новые мутации, это вполне естественный процесс. Мутации накапливаются, а цикл деления – сокращается. Это, по сути дела, и есть старение. Любая схема геронто изменяет эти два процесса: снижает скорость накопления мутаций и добавляет новые циклы деления. Да, если использовать геронто постоянно, несколько раз в год, то можно и десять тысяч лет прожить – Ит про такие случаи знал. Например, Её Величеству, королеве конклава Санкт-Рена, было больше восьми тысяч лет. Некоторые Аарн тоже жили очень подолгу – их Ти-анхи проводят геронто автоматически, это включено в любой цикл лечения.
Но они-то все сделали одну-единственную программу за всё время, на Окисте! И дать она могла лет пятьдесят форы, но никак не двести с лишним…
Ладно, с возрастом хоть что-то понятно.
Но что такое пентакль?
И почему до них его никто не собирал?..
Кир, судя по дыханию, заснул – Ит про себя усмехнулся. Боевая практика, что тут скажешь. Кир мог спать вообще где угодно, как угодно и когда угодно. Стоя, сидя, лёжа на полу, в болоте, в переполненном транспорте, на заднем сиденье в машине, согнувшись в три погибели на короткой полке в поезде, в плацкартном купе… Конечно, он любил раскинуться повольготнее, а еще лучше – если под боком оказывалась Берта или Скрипач. Но «нравится» – это одно, а «приходится» – это другое.
Пентакль… Это мы, пятеро. Берта, Кир, Фэб, рыжий и он сам. И что-то Огден про нас знает, что-то принципиально новое, если учесть, что он с какой-то неясной пока что целью утащил Берту и Фэба на Терру-ноль, а нас троих оставил тут.
Ит тяжело вздохнул, прикрыл глаза. Он вдруг понял, что думать ему сейчас мучительно тяжело и совершенно не хочется. Действительно, попробовать поспать? Опять ведь полночи буду шататься.
Он и сам не заметил, как задремал.
* * *
Шестью часами позже они оба стояли на границе портала и с тревогой глядели на рыжего и Ри. Скрипач сейчас стоял совсем близко от них и беспомощным взглядом смотрел то на Кира, то на Ита.
– Рыжий, вы как там? – позвал Кир.
– Пить очень хочется, – отозвался Скрипач. – Я-то потерплю, а вот Ри, по-моему, уже хреново. Ребят, спросите, долго еще?
Ит пошел к научной группе, которая сидела метрах в ста поодаль и сейчас не обращала на них никакого внимания.
– Милтон, им еще долго нужно будет находиться на площадке? – негромко спросил Ит.
– Сколько будет нужно, столько и будут находиться, – отрезал тот, не поднимая головы от визуала. – Не отвлекайте. Идите на своё место.
– Можно им хотя бы воду передать? – спросил Ит.
– Нельзя, – Милтон нахмурился. – Идите на место, я вам сказал. Вы нам эксперимент сорвете.
Ит разозлился.
– Запросто сорву, если вы им не дадите воды, – произнес он. – Это всё что, нельзя остановить и сделать перерыв?
– Через два часа мы закончим, – успокаивающе произнес какой-то черноволосый парень, сидевший от Милтона по правую руку. – Не так много и осталось.
– Джани, не отвлекайся, – рявкнул Милтон. – Нет, ну это ни к черту не годится… Еще раз восемьдесят шестой и сорок второй сегменты, пожалуйста.
– Ничего нет, – сейчас говорила женщина, лица которой не было видно из-за визуала.
– А должно быть, – упрямо ответил Милтон. – Еще раз, восемьдесят шестой и сорок второй. Ри, в сегмент восемьдесят шесть. Скрипач, в сегмент сорок два.
Ит понял – «болтушки» Ри и Скрипачу дали… с односторонней связью. Ничего себе! Приказ слышать можно, а ни оспорить его, ни пожаловаться – нельзя.
Вот это да.
Он подошел еще ближе.
Ученые, оказывается, устроились с комфортом. Место, где они сидели, накрывал сейчас теплый полог, а на столике обнаружились и вода, и полевые рационы, и даже какие-то сладости.
Надо ли говорить, что Киру с Итом никто даже воды не предложил – хорошо, что запасливый Брид сунул в сумку несколько маленьких бутылочек с водой по своей стародавней привычке. Сейчас бутылочек осталось только две – четыре они успели выпить. Две оставили Ри и Скрипачу.
– Ри, чуть правее, в центр сегмента. Так, замер. Скрипач, два шага перед и вправо. Замер! Не говорить ничего, стоять тихо. Свит, что там?
– Ничего. Нулевая активность.
– Так… Джани, следующая пара.
– Ри – сегмент восемнадцать, Скрипач – сегмент сто два. Живее.
– Дайте им воды, – снова сказал Ит. – Вы понимаете, что это…
– Я понимаю, что сейчас кто-то получит, – процедил Милтон. – Пошел отсюда вон, термо. Следящие, пока мясо идет по точкам – отправьте вот этого термо туда, где ему велено сидеть, – приказал он. Трое ученых тут же встали, достали из карманов малые импульсники и направили на Ита.
Тот рассмеялся.
– Вот даже как, – пробормотал он. – Здорово. Что, Милтон, не дает покоя немецкая схема с головами и телами?
– Какая схема? – удивился тот.
– Да такая. Когда головы погибших Контролирующих и их тела использовали по отдельности, чтобы заставить «звучать» площадки. На Терре-ноль работали таким образом, причем исключительно немцы. Что, вы не знали?
Ознакомительная версия.
