Я уставился в небо, словно там мог появиться ответ на вопрос: «За что?» Почему в Иномирье попал именно я? Сколько знаю народа, которые визжали бы от восторга, оказавшись внутри своей любимой книги! А выбор пал именно на меня…
И — чей выбор? Арагорна? Несомненно, старший мастер игры как-то причастен к случившемуся. Что он там говорил? Дескать, я — один из немногих, кто способен… Бред какой-то! Чем я от остальных людей отличаюсь? Да ничем! Правда, может оказаться, как в книжках, что я — незаконнорожденный сын какого-нибудь местного императора…
Голова наконец-то заработала. Чем я отличаюсь от остальных людей? А ведь, пожалуй, отличаюсь. Не так уж много врачей-психиатров, на приличном уровне владеющих мечом. Может, понадобилось именно такое сочетание? Воин-лекарь?
Следовательно…
Видимо, мне придется совершить что-то героическое, для чего нужно уметь и убивать, и лечить. Как там Арагорн говорил? Мир вылечить? А это чудище шипастое что басило? Совершить месть?
Ни того, ни другого мне делать не хотелось. Стало до слез жалко себя. Пусть юные придурки миры спасают. А мне бы на Землю, в мой родимый дурдом… Карьеру делать…
Поклясться, что ли, страшной клятвой, что если вернусь на Землю, то никогда больше не поеду на ролевые игры и обо всяких орках с эльфами думать забуду? Возьму кредит, куплю себе навороченную тачку, буду таскаться по ночным клубам и снимать там гламурных кис. Каждый раз — новую, хотя это совершенно неважно — различить их между собой невозможно, все на одно лицо. А потом какая-нибудь из них, выходящая в тираж, обженит меня на себе. Я буду по вечерам пить пиво у телевизора, смотреть футбол и сериалы про ментов, отращу пузо… детишки пойдут, такие же крикливые, как дура-жена.
Меня передернуло от этих мыслей. Нет, на фиг. Лучше мир спасать, чем такая жизнь. Хватит рефлексировать — сидя на жопе, и себя не спасешь, не то что мир!
Я решительно поднялся и окинул взором расстилавшуюся передо мной равнину.
Честно говоря, пока непонятно, от чего или от кого надо ее спасать. И больной земля тоже не выглядит. Степь как степь, на севере Казахстана точно такая же. И горы вроде как горы. И деревья нормальные, без клыков и щупалец. А вот я…
Порывшись в аптечке, для антуража замаскированной в сумку из домотканого холста, я нашел стальную коробку со стерильными инструментами. Ее полированная крышка отражала не хуже зеркала. По крайней мере разобрать свою физиономию можно.
Так и есть…
Вот почему Арагорн завел этот разговор про «настоящего орка». Он, гад, небось все наперед знал! Сволочь! Урод — в жопе ноги! Встречу — набью морду без лишних предисловий!
Хотя…
Интересно, кто же такой Арагорн, если я теперь — орк? Причем, подозреваю, по его, Арагорна, милости!
В крышке коробки хмурилась жуткая рожа, которую я никак не мог признать своей.
Во-первых, цвет… На руки я сразу не обратил внимания, мало ли, может — грязь. Но и морда у меня теперь была землисто-зеленого, с коричневатыми пятнами, цвета. Один в один — камуфляжная ткань. Только я точно помню, что в рейнджеров играть не собирался! Мало того — даже умылся перед сном.
Но цвет — это еще куда ни шло. Я не расист какой-нибудь, чтобы из-за цвета кожи огорчаться.
До неузнаваемости изменились черты лица. Нос превратился в короткую широкую лепешку с вывороченными ноздрями, лоб навис над глазами, словно козырек крыши, челюсти вытянулись вперед, а изо рта торчали самые настоящие клыки!
Я пощупал — точно клыки… Не особо длинные, а так, вроде как у обезьяны. Чуть-чуть приподнимают верхнюю губу — и все. Надеюсь, жевать не помешают.
В довершение всего этого безобразия мое лицо покрывали глубокие морщины. Нет, я понимаю, что орки несколько отличаются от людей — и по своей физиологии тоже… но вряд ли они рождаются морщинистыми, как ядро грецкого ореха! Значит, слова Арагорна о том, что я буду стариком, реализовались в прямом смысле.
Вот радости-то! И в этом виде мне мир спасать? Ладно, превратился бы я в какого-нибудь супер-пупер-героя на белой кобыле… Но старый орк, спасающий мир?
Бред.
Впрочем, тут все бред.
Закончив любоваться на свое отражение, я внимательно осмотрел вещи. Что ж, этого и следовало ожидать. Подкольчужник стал гораздо длиннее и, что самое обидное, намного грязнее. Одно радует — кожаные пластины на груди дополнились металлическими накладками на плечах и рукавах. Вместе — очень неплохая защита.
Только теперь до меня дошло, что мне мешало лежать. Оказывается, на талии у меня появился собранный из широких металлических звеньев пояс, к нему прицеплены ятаган в ножнах и длинный кинжал. И не пластикатовые, а настоящие.
Я вытащил клинки и немного помедитировал на них. Потом пощупал заточку. Очень неплохая сталь. Кинжал — тот вообще булатный, по лезвию вьются прихотливые черно-серебристые узоры.
В сумке, кроме не изменившихся почему-то аптечки, школьной тетрадки и пары шариковых ручек, имелись еще какие-то мешочки, коробочки и пузырьки, а также неизвестно откуда взявшаяся книжка в кожаном переплете. Но разбираться с этим хозяйством у меня уже не было сил. Порадовало только одно: фляжка. Откуда в сумке появилась металлическая фляга, сплошь покрытая замысловатыми узорами, я не стал задумываться. Магия — она и есть магия. Просто отвинтил крышку и осторожно понюхал: а вдруг там какая-нибудь орочья дрянь вроде той, что описывается у Толкиена? Однако содержимое оказалось всего лишь сильно разведенным вином. В жару — а солнце к этому времени уже начало заметно припекать — самое оно.
Сделав пару глотков, я встал и снова осмотрелся. Кроме моего подкольчужника, трансформировавшегося в халат, на земле лежали буроватый полотняный кушак и шапка. Я точно помнил, что не надевал ее, вылезая из палатки. Но вот она лежит — милая моя шапка, сшитая из полы старого пальто и поношенного лисьего воротника. А еще — отполированная ладонями длинная палка.
Что ж, понятно. Куда старику без посоха…
Я надел халат, подпоясался кушаком… Действительно, нефиг каждому встречному знать о том, что у меня есть оружие. В принципе, откинуть полу и выхватить саблю — меньше секунды. Но, надеюсь, этим заниматься не придется, хватит и палки. Тем более что обращаться с бокеном я немного умею, одно время походил на секцию. Да, куда меня только не заносило в «прошлой» жизни — от сборищ экстрасенсов до подпольных бойцовских клубов. Натура такая, любопытная… или меня судьба к чему-то готовила?
Покрутив в голове мысли о взаимосвязи прошлого и будущего, предопределении и предназначении и прочей такой чуши, я в последний раз осмотрел степь. В пределах видимости не изменилось ничего, кроме длины теней, отбрасываемых деревьями.
