Ознакомительная версия.
— Я есть хочу. А эти черти одно сено жрут…
Из тех мест, где были рукава, торчали нитки. Мирон сочувственно улыбнулся. Я не понял, о ком или о чем идет речь. Наверное, Мирону виднее. Но он не счет нужным объяснить. А значит, это несущественно. Лука с облегчением присел на камень — недаром у него был маленький кабинет, в котором он чувствовал себя уютно. Люся послюнявила палец и, не стесняясь, протекла уголки глаз.
— Мы не знали… — ответил я, почувствовав вдруг, что тоже хочу есть.
У меня самого дома холодильник был забит под завязку всевозможными деликатесами, среди которых было первосортное вино, не говоря уже о упаковке 'Невского'.
— Я два дня не умывалась, — пожаловалась она. — И сигареты кончились…
— Ты здесь давно? — спросил я, испытывая к ней симпатию на подсознательном уровне. Это странное чувство в себе я отметил еще тогда в гостинице, где погибла блондинка, которую, оказывается, звали Таня Казарова.
— В этом бардаке вторые сутки, — ответила она, стряхивая пепел в ладонь. — Тебя тоже поймали?
— Нет, я сам пришел, — сказал я, пытаясь избавиться от чар ее карих глаз.
Она удивилась:
— Не может быть!
— Ты думаешь, я сюда сбежал? — спросил я.
— Нет, — односложно ответила она, держа ладонь перед собой. — А… ну если с учетом того, что происходим там, — она потыкала пальцем у том направлении, где, судя по всему, должна была находиться Земля.
Трудно было понять, что произошло с Люсей. Но то, что что-то произошло, было очевидно.
— Я никого не убивал, — на всякий случай сказал я, помня, что она полицейский, хотя и в юбке.
Так меня приучили с детства. С полицией шутки плохи.
— Какая разница, — ответила она рассеянно. — Я знала, что это не ты…
— Тогда почему вы меня подозревали? — спросил я, понимая, что говорю не о том.
— А вот ты послужи лет десять в полиции, тогда поймешь…
Должно быть, она намекала на субординацию и слишком уважала комиссара Пионова, по кличке Бык, чтобы идти против его воли.
— Та блондинка? Помнишь?
— Еще бы, — сказал я, — из-за нее вы чуть-чуть не убили меня.
— Чуть-чуть не считается, — криво усмехнулось. — А блондинка такая же, как и Мирон. Мы слишком поздно на нее вышли.
— Зачем ее убили?
— Я немного знаю, — призналась Люся. — Я обыкновенный полицейский. Думаю, 'кальпа' выявляла таких людей и уничтожала.
— И вы ничего не предпринимали?!
— Клянусь! Что мы могли?! Что?
Да, я знал, что мир устроен не для нас — маленьких людей. Но все равно ей не поверил — судя по той мимолетной паузе, которую она сделал перед тем, как ответить. Если уж нам, журналистам, приходится кривить душой, то что говорить о полицейских.
— Покурила, и идем, — сказал Мирон, с тревогой поглядывая на дверь будки.
Мне почудилось, что он хочет оградить Люсю от разговоров.
Прямо перед нами ход раздваивался. Тот, что слева, по периметру был выкрашен предупреждающими желто-черными полосками. Мирон собрался идти налево. Люся — направо. Они немного поспорили. Мирон почему-то сразу согласился. Вообще, мне показалось, что он ее жалеет.
— Все равно притопаем в одно и то же место… — Люся поморщилась.
Я понял, что речь идет о чем-то неприятном, чего они хотят избежать любым путем.
И мы пошли. Стены пещеры были из ребристого металла. Это было похоже на коммуникационные коридоры: на изорелях, как питоны, лежали толстые кабели. Откуда-то и сверху, и с боков просачивался свет, и Люся подсвечивала себе путь мобильником в особо темных местах. Иногда раздавались низкие глиссирующие звуки, словно вся конструкция в глубине себя претерпевала нагрузки. От этих звуков закладывало уши. Но Мирон не выказывал никакого волнения. Лука еще не привык к странностям этого мира и опаской поглядывал под ноги. Мне тоже казалось, что я вот-вот провалюсь сквозь неплотно пригнанные металлические плиты. Вдруг Мирон, который шел впереди, предупредил:
— Осторожней… шахта для мусора…
Я занес ногу и увидел под ней черную яму. Лука засмеялся:
— Этим нас не испугаешь… — Но обошел, прижимаясь к стене.
В тот момент, когда я перешагивал через шахту, Люся осветила ее мобильником: из бетонных стен торчали куски ржавой арматуры.
В другом месте предупредила Люся:
— Трясина!..
Над плитами белела шапка пены. В ней что-то шевелилось.
— Здесь тоже нет дна… — сказала Люся.
Естественно, я предпочел обойти и ее. Стена напротив почему-то была выкрашена в предупреждающую желтую зебру. Лука же решил исследовать — присел и погрузил в шапку палец. На этот раз любопытство подвело — его втянуло рывком. Если бы не Люся, он погрузился бы с головой. Мирон живо повернулся на ее возглас:
— Помоги!..
И одним рывком выдернул Луку из ловушки. Вслед за рукой тянулось нечто-то розовое и сопливое. Недолго думая, я размахнулся и ударил по этому нечто ах-пучем. Брызнуло сукровицей. Пахнуло свежими огурцами. Лука ахнул и сел, привалившись к стене туннеля. Кажется, он даже потерял сознание. Его рука стала морковного цвета. Кожа бугрилась и лопалась. Люся, отстранясь, чтобы не выпачкаться, сдернула с него майку и принялась счищать слизь. Он руки несло свежатинкой. Кусок сопливой плоти, который я отрубил, юркнул назад в лужу. Единственное, я разглядел, был он еще и волосатый и имел роговой клювик.
— Это ловушка моллюска, — пояснил Мирон, похлопывая Луку по щекам, чтобы привести его в чувства. — Все нормально, все нормально… — сказал он Луке, который открыл глаза. — Тебе еще повезло, что самого моллюска не было, а втянуло тебя из-за разницы давления, которое создает жидкость. А на руку надо поссать.
Я ему не поверил, ведь я ясно видел, что Луку схватило какое-то существо. Люся все поняла и объяснила шепотом:
— Не пугай… А то он идти не сможет.
Но Лука пошел, правда, после того, как мы с Мироном окропили его руку мочой. По-моему, он даже получил удовольствие. Мало того, последнее приключение наконец-то утвердило его в мысли, что он не на Земле и что здесь вообще никуда нельзя совать нос. По крайней мере, он обмотал обожженную руку майкой и пристроился к Мирону, потому что решил, что только Мирон может его защитить. Мне стало смешно — насколько может быть смешно в такой ситуации — Лука присмирел и выбрал себе покровителя. Я хорошо помнил, что все его журналистские расследования кончались конфузом для какой-либо стороны. То он находил архитектора, проект которого украл какой-то делец и внедрил в марсианском градостроительстве, а потом, когда дело дошло до суда, оказалось, что этот архитектор сам украл этот проект у приятеля; то обнаружил в роддоме младенца, который знал таблицу умножения, и Лука вообразил, что произошло явление реинкарнации и в младенца вселился дух Ньютона, а в результате наткнулся на сумасшедшего отца, который с помощью чипа нано технологий внедрил в сознание сына всю школьную программу высшей математики, дабы ускорить развитие отпрыска, что было запрещено законом лет тридцать назад; ну в том же духе.
Ознакомительная версия.
