него простынь, положил на грудь свои ладони. Она была в синяках, кровоподтеках, ссадинах, уже зашитых порезах. Я плохо соображал, совсем не понимая, что творю.
— Я не дам тебе умереть. — Прорычал сквозь зубы.
Из глаз обильно текли слезы, скатываясь по щекам, капли падали на его грудь.
Вновь задрав голову вверх, сильно зажмурившись, весь напрягся, чувство собственного бессилия, просто рвала меня на части.
В этот момент в голове прояснилось, из каких-то глубин подсознания, что-то прорвалось, всплыло наружу, я знал, что нужно делать.
Резко опустив голову, посмотрев на парня, закричал:
— Стана, Стана Май Арис!
Мое тело содрогнулось, я ощутил, как зашевелилась во мне энергия, забурлила, пошли какие-то волны.
— Тина Май! — Выкрикнул я.
Руки засветились голубоватым светом, глаза расширились от изумления.
Я задрожал, от рук пошло тепло, появилось ощущение, как моя энергия потекла в его тело.
Тут же проснулся внутренний голос.
— Уровень жизненной энергии сто десять процентов.
— Девяносто процентов.
— Семьдесят процентов.
— Пятьдесят процентов.
Перед глазами поплыли круги, тело закачало, я почувствовал внутри себя холод, но было на всё плевать, главное спасти его, он должен жить!
— Тридцать процентов.
— Двадцать процентов.
— Критический уровень. Десять процентов.
— Остановись! — Услышал я чей-то громкий, взволнованный голос. Меня, схватив за шкирку, кто-то резко отбросил в сторону от парня.
Грохнувшись на пол, успел заметить испуганное лицо Беломира, а следом, врывающегося в палату деда, прежде чем потерял сознание.
Сколько был в отключке, не знаю, очнулся дома, в своей постели. Потянувшись, облегченно вздохнул. Состояние отличное, даже можно сказать великолепное.
Тут же в голове прозвучал голос.
— Уровень жизненной энергии составляет двести процентов.
Ничего себе. Это мало того, что все восстановилось, так еще и увеличилось!
Дверь резко открылась, в комнату вошел взъерошенный дед.
Глянув на него, я улыбнулся.
Лицо осунулось, глаза красные, похоже, совсем не спал.
Увидев, что пришел в себя, тут же подскочив ко мне, стал ощупывать.
— Все нормально? Как себя чувствуешь? Ничего не болит?
— Дед. — Я засмеялся, — все хорошо, жив и здоров.
Матвей Егорович, шумно выдохнув, плюхнулся на стул, стоящий возле моей кровати, потер лицо руками.
— Как же ты нас всех перепугал. — Он покачал головой. — Никита, нельзя же так.
— Сколько я спал? — Вновь вздохнув, ощутил, как волны умиротворения бегают по телу, двести процентов энергии жизни, это круто!
— Двое суток. — Дед внимательно посмотрел на меня.
— Как Лешка? — Я уставился на него, ожидая ответа.
Он дернул головой.
— Лешка…, жив, здоров твой Лешка, если учитывать, что он должен был умереть. Завтра выпишут из больницы. Никита…
Дед хотел задать главный вопрос, который наверняка его мучил, как это произошло, но я покачал головой.
— Не знаю, все само получилось.
— Опять? — Он хмыкнул, а я засмеялся.
— Правда, я мало что соображал, потом вдруг понял, что надо делать. — Пояснил я.
— Ладно. — Он махнул рукой, поднимаясь, — после обо всем поговорим. — Вновь глянув на меня, тяжело вздохнув, покачал головой.
— Ну и натворил же ты дел.
— А что не так? — Я удивленно пожал плечами.
— Да все так, — Дед махнул рукой. — Только теперь все знают, что ты сильный одаренный, да такой, что способен мертвых оживлять. Это, я тебе скажу, еще никому не удавалось.
— А как же? А что теперь будет? — До меня начали доходить его слова.
— Отдыхай, все потом. — Он улыбнулся, поднимаясь. — Готовься.
— К чему? — Я даже натянул на грудь одеяло. Что-то взгляд у него какой-то странный.
— Так, твои друзья здесь, внизу, в гостиной дрыхнут. — Он хмыкнул.
— Это как? — Я ничего не понял.
— Ладно. — Он ненадолго задумался. — Рано еще, пусть отсыпаются, расскажу, что тут было, — Дед вновь присел на стул.
— Стоя на улице, мы услышали твой нечеловеческий крик. — Начал он. — У меня мурашки по спине побежали, так люди не орут, это было страшно. Первым почувствовал неладное Беломир. Он как-то сразу изменился в лице, насторожился, затем последовал второй крик и вот тут волхв сорвался с места, бросившись в палату, я за ним.
Когда влетел туда, он уже отбросил тебя в сторону. Даже меня пробил настоящий шок. Ты потерял сознание, но твои руки продолжали светиться, постепенно затухая, а Лешка вообще весь испускал нежный, голубой свет.
Мы вдвоем остолбенели, не в силах оторвать от него взгляда, так как гематомы, порезы, синяки, переломы, прямо на глазах исчезали. Свечение прекратилось, парень облегченно, глубоко вздохнув, погрузился в глубокий сон.
Пришел в себя Беломир, проверил тебя, покивал головой, сообщив, что жив. Я подхватил тебя на руки.
Волхв вновь изменился в лице, прямо весь засветился, стал смотреть таким взглядом, даже не описать, как будто я нес самого бога Перуна.
Прибежали врачи, хотели тебя оставить в больнице, но Беломир велел нести домой, медики, говорит, тут не помогут. — Дед покачал головой.
— У нас же из головы совсем вылетело, что во дворе половина поселка стоит, там сотни людей, да еще твои друзья.
Народ, увидев, что несу тебя, ты даже не представляешь, какой гвалт поднялся. Все хотели знать, что произошло.
Настя едва в обморок не упала. Спас положение Беломир, сообщив, с радостной улыбкой на лице, что ты просто переутомился, от нервов потерял сознание, но скоро все пройдет.
Я положил тебя в машину, туда же залезла твоя троица, да и Настя хотела с нами, только ее Беломир подозвал к себе. Ребята устроились рядом с тобой, поддерживали голову.
Мы отъехали от больницы, но я обратил внимание, как волхв, что-то шепнул Насте, та взвизгнув, рванула внутрь, к Лешке.
Ну а затем, дождавшись, когда уеду, поведал всем, что ты, применив свой великий дар, снизошедший на тебя, от самих древних Богов, вернул парня из мертвых, что он скоро придет в себя, поправится. Вот дернул его кто-то за язык, подобное ляпнуть. — Дед недовольно покачал головой. — Я ему потом все высказал, по этому поводу, винит себя, прощение просит, говорит, был на эмоциях, вот и вырвалось. — Дед вздохнул.
Я сглотнул. Офигеть просто, это теперь все знают, что там произошло, да еще волхв в таком свете все представил. У меня мурашки побежали по спине, что же теперь будет?
— Ну а дома, — продолжил дед, — Твои парни ни в какую не хотели уходить, переругались со своими родителями, да и со мной тоже, так как я все-таки пытался их выгнать. Так нет, уперлись, пришлось оставить. Дежурили у кровати по очереди, днем и ночью. А когда на следующий день прибежала Настя, вся сияющая от радости, рассказала про Лешку, ты не представляешь, сколько тут
