Ознакомительная версия.
Эту новость Эрик, летавший на разведку, сообщил Ремезову.
— Понял тебя, возвращайтесь на загрузку.
— Вас понял.
Элен уже поворачивала к сто семьдесят девятому модулю, чтобы загрузиться бомбами.
— Ты как? — спросил ее Махов.
— Нормально, — чуть вздрогнув, глухо ответила девушка.
— Справишься?
Элен, поджав губы, резко кивнула.
— Да… Я постараюсь.
— Все будет хорошо, вот увидишь…
Девушка снова кивнула, но на этот раз промолчала.
Все-таки война не женское дело. Мужчинам, даже таким слюнтяям, какими они стали, или какими их воспитали, подобное времяпрепровождение несколько привычнее, что ли. Внутри словно просыпается доселе подавляемый сознательно и законами первобытный дикарь. Идет выброс адреналина, появляется необходимая воинственность, тело само подсказывает, как нужно действовать в той или иной обстановке. Зов природы в общем…
Сразу при посадке обслуживающий персонал загрузил вертолет бомбами, заложив их в специально подготовленные ящички, закрепленные на салазках винтокрылой машины.
Сброс бомб производился вытягиванием шнура, последовательно открывавшего донца ящиков с последующим выпадением бомбы. Просто, но надежно. Все лучше, чем руками бросать, как это делал гранатометатель на самолете «крыс». Впрочем, для ручного, то есть более точного, даже снайперского сброса у Махова под рукой имелось десять бомб поменьше.
Теперь осталось скоординировать свои действия. Следовало появиться точно к началу атаки, а не раньше и тем более не позже.
В теории это несложно, ведь скорость вертолета известна, известно примерное время прибытия и развертывание сил. Стоит вычесть одно из другого — и получишь время старта с единовременным временем прибытия. Опять же есть возможность координировать действия по радио.
Но теория одно, а практика совсем другое. Всегда может что-то пойти не так. Недаром же говорят: война — фигня, главное — маневры. Точность маневров на войне действительно самое сложное. Одно неверное движение какой-нибудь стороны — и все летит к чертям. А это жертвы.
Чтобы не оконфузиться в такой решающий момент, Махов решил подстраховаться и принял решение взлетать несколько раньше.
— Можно ведь немного покружить в отдалении, — сказал он Элен.
Так они и поступили.
Колонна машин как раз подъезжала к главной крепости Линя, и началось рассредоточение, чтобы высадить войска по всей ширине фронта.
— Зачем маячите?! — связавшись по рации, выразил свое недовольство Ремезов. — Мы же договаривались, вы должны были внезапно обрушиться на их головы, как снег, даже как град!
— А мы и обрушимся, как снег с градом… Пусть привыкают к нашему виду, — нашелся что ответить Эрик. — Будут считать нас надоедливой, но безопасной стрекозой. А потом мы им как дадим по шапке! А то на внезапное наше появление они среагируют куда агрессивнее, чем на простой пролет…
— Хм-м… что ж, в твоей точке зрения есть своя крупица истины.
Войска коалиции «крыс» и «хомяков» наконец приготовились к атаке. Защитники обеспечили оборону, затаившись за жиденьким валом из камней и залегая в небольших углублениях, которые удалось выдолбить.
— Давай, Эрик, выходи на боевой заход. Думаю, они уже привыкли к вам, — напоследок усмехнулся Ремезов.
— Вас понял. Выходим…
Элен действительно заложила вираж с намерением пройти точно над линией окопов.
В небе тем временем появилась точка еще одного летательного аппарата. Снова профукали появление его на радаре. Но тут не до радаров. Боевой заход все-таки.
— На горизонте самолет, — доложил Махов.
— Да, мы знаем, он нас срисовал еще на полпути к цели.
— Значит, Сиволапый уже идет сюда.
— Скорее всего, но не очень спешит…
— То есть?
— Если бы Сиволапый хотел, он уже был бы здесь, по крайней мере очень близко, и реально смог бы нам помешать. А так он ждет, что мы ослабим его конкурента, а он потом разделается с нами, ведь мы в этой войне, хочешь не хочешь, тоже ослабнем.
— Вот оно что…
— Да. Такова высокая политика…
Сиволапый действительно оказался хорошим политиком. Задержку сухопутных войск, идущих на помощь союзнику, можно объяснить многими причинами — конечно, в том случае если Линь и Сиволапый уже заключили договор о слиянии своих стай в одну под предводительством последнего, чего не скажешь о самолете.
Но даже если такого договора между ними нет, Сиволапый все равно прислал самолет, показывая тем самым рядовым «крысам», находящимся под предводительством Линя, что он не остался в стороне, и помогает им противостоять врагам как может. Делал он это, разумеется, не из врожденного альтруизма, а для того чтобы те, кто останутся после сражения, с радостной готовностью перешли под его руку.
Прилетевший самолет сделал свое дело. Он прошелся над порядками коалиционных сил и забросал наступающих своими гранатами. С борта самолета также был открыт беглый автоматный огонь. Ему ответили.
Взбухли огненные шары взрывов… Впрочем, о том, что они нанесли какой-то серьезный урон наступающим, говорить не приходилось. Самолет пролетел слишком высоко и быстро для сколько-нибудь эффективного гранатометания, к тому же по нему стреляли и пилот выделывал легкие зигзаги, что еще больше снижало эффективность.
Чистая показуха. Сиволапый не хотел рисковать своим пилотом.
Но это представление, как ни странно, сыграло на руку Эрику и Элен. «Крысы» Линя купились на эту показуху и глядели во все глаза. Когда среди порядков наступающих ударили первые взрывы, они восторженно закричали, вскакивая и махая руками, совершенно забыв про вертолет. А зря.
Еще не стихли восторженные крики, как вертолет вышел на линию сброса и начал делать свое дело. Махов быстро вытянул всю веревку, и вниз ровненьким ручейком полетели бомбы, гораздо более мощные и убийственные, чем «крысиные» гранаты, сброшенные с самолета.
Внизу забухали громкие взрывы, разбрасывающие разящие острые каменные элементы.
Теперь пришла очередь атакующим ликовать.
— Вот прекрасный пример пословицы: смеется тот, кто смеется последним, — усмехнулся Эрик, глядя на дело рук своих.
Вертолет, избавившись от бомбовой загрузки, резко пошел в сторону, провожаемый редкими очередями. Несколько пуль даже ударили в днище, заставив Элен нервно вздрогнуть, что сказалось на плавности полета вертолета. Но она все же взяла себя в руки и повела машину ровнее.
— Все нормально, — сказал ей Махов. — Я горжусь тобой. Ты совершила настоящий подвиг, на такой мало кто из мужчин способен.
Ознакомительная версия.
