Одна у меня надежда, на мелкоту и подростков, избравших мастерские местом своих тусовок. – Думаете их ремесло привлекло? – Хренушки! – Они сюда погреться ходят. В степи-то у нас с топливом напряженка. – А тут горны раскаленные, да и пара больших костров почти постоянно горит, – мастерам надо руки отогревать, да и самим греться. – Вот молодежные банды вокруг горнов да костров и тусуются. Тем более что прогонять их я запретил. – Вечно голодному молодняку и впрямь неплохо у костров погреться. Опять же, – может кого и работа заинтересует. Тем более что греются они не бесплатно, а выполняя множество мелких услуг и поручений…
– О! Кстати о молодежи… – Иолиоои, – окликнул я свою новую ученицу, а скорее уж, – учительницу, увидев что она заходит в мастерские. – Ты Некату*гхо руку посмотрела… Что думаешь?
– Думаю ты прав Дебил. – Коли ее сломать, да заново в лубки закрепить, – может и выйдет толк…А так как сейчас, – он ей точно двигать не сможет. Пойдем ломать?
… Вот блин девица, – при слове "ломать" рожу состроила, словно конфетку выпрашивает. – Любит она это дело, – ломать, резать да сшивать.
Ну да. – я ведь забыл рассказать. У меня теперь новая ученица, а значит и член семьи. – внучка того самого шамана, что вызвал меня на поединок. – Девчонке лет наверное шестнадцать-семнадцать, но по части каменновековой медицины, а особенно хирургии любого за пояс заткнет!
…Ага. – Знаю. Знаю о чем вы сейчас подумали…И нечего рожи такие невинные корчить, чай с Великим Шаманом Дебилом дело имеете!
Услышали небось про возраст, про девицу и воображение ваше сразу нарисовало образ этакой черноволосой аиотеекской красавицы, которую можно приспособить не только к уходу за раненными или тасканию хвороста, воды и мойки котлов, но и в постельку к себе положить. – А что, – молодая-то жена померла, а старая превратилась в не пойми что, – робота-няньку с напрочь отключившимися для всего другого функциями мозга и организма…Ну ведь подумали же?!?!
Обломитесь. – Не с моим дебильным счастьем, такая халява. – Оилиоои, была уродкой.
И не просто там уродкой, как называют страшненькую подругу симпатичной девчонки. – Она была уродкой в чисто медицинском смысле этого слова…, не испоганенного разными улично-безграмотными трактовками, или унылой политкорректностью.
Голова девчонки была сильно деформирована то ли при родах, то ли из-за какого-то генетического отклонения. А самой примечательной деталью лица, – были здоровущие, сильно выдающиеся вперед, кривые зубы.
Да еще и ходить она могла только опираясь сразу на две клюки, поскольку правая нога ее изгибалась под каким-то жутким углом, а на спине рос немалых размеров горб. Добавьте лохматые, нечесаные волосы и наряд, увешанный как и у дедушки, косточками и черепами мелких зверьков и птичек.
…Когда сразу после поединка этакое инфернальное чудище подползло ко мне, и сообщило что теперь она "моя навеки", потому как "дедушка велел ей отныне следовать и подчиняться шаману-победителю", – я чуть не обделался с перепугу.
Тут и так, с поединком этим нервных клеток сжег бессчетное количество. А еще и этот монстрик из ночных кошмаров, подваливает.
Вообще, – поединок реально очень нервирующее мероприятие, и нервных клеток гробит даже больше чем иное сражение.
Ведь всего и делов-то вроде бы, – одного человека убить, в то время как в сражении, противников может быть несколько десятков. – А трясет перед поединком куда сильнее чем перед битвой.
В битве можно и чуть в сторонке отсидеться, передохнуть…, и в спину изловчиться ударить. Или может быть друг, в последний момент успеет отсечь руку, занесшую топор над твоей головой. – Сколько раз меня Лга*нхи из рук костлявой-то, вырывал? – Опухнешь считать.
А тут, – один на один, и в сторонке не отсидишься, за чужими спинами не спрячешься, и никто из друзей на помощь не придет, потому как очень шибко тебя уважает и не хочет забирать твою Ману. А шансы ровно пятьдесят на пятьдесят и никаких вариантов…
…А ведь когда мне вызов прислали, – я уже расслабился, и думал о чем угодно, только не о возможной смерти. – Подсчитывал барыши, прикидывал политические расклады, и что мне с Мокосая содрать, пока он еще полон благодарности за то что я позволил ему схлопотать рану в поединке за мое имущество. – Короче, – балдел и радовался жизни.
И тут этот вызов, – как будто открываешь двери родного хорошо изученного до каждой царапинке на краске домофона подъезда после долгой дороги, в предчувствии отдыха и уюта…, а тебе навстречу откуда не возьмись носорог выскакивает, и кишки пропарывает…
Да уж, – труса я тогда спраздновал конкретного. – Даже мне стыдно вспоминать, а я ведь героем себя совсем даже не считаю.
Настолько мне тогда стремно и боязливо стало, что я, пытаясь тянуть время, даже потребовал принести мне мой протазан, потерянный где-то в самом начале боя. – Потому как дескать, – не могу же я на поединке шаманов, с чужим копьем биться.
Народ это понял. – Аж самолично Лга*нхи сгонял за такой важной штукой, как оружие шамана, пока я набирался храбрости и мужества чтобы выйти подраться.
…Вышел. – Мой противник скинул с себя лишние одежды и профессиональные побрякуши, и оказался…, – древним стариком. Реально древним, – я тут таких древних вообще не видел. – Борода седая, рожа вся в морщинах, и хоть спину держит прямо, – сразу видно каких это усилий ему стоит. По меркам моего времени, ему наверно было бы годочков восемьдесят, если не девяносто, никак не меньше.
…И от этого, мне вдруг стало еще страшнее! – А чегой-то он со мной молодым биться-то вышел? А может и правда экстрасекс какой-нибудь, и ща как трахнет меня молнией поперек спины, да начнет фаерболами поджаривать…Или змея у него ручная в рукаве, – я подойду, а она ка-а-ак прыгнет, и зубами клац-клац-клац… Опять же, – трубка духовая, которую я забросил из-за того что яда подходящего подобрать не смог. А он-то небось смог! – Не зря же у него змея в рукаве живет.
В общем, – смех и грех. – Наверное со стороны я смотрелся как один из участников дуэли, между рыцарем-трусом и переодетой в мужской костюм девчонкой, которую еще в далеком детстве видел в фильме по "Двенадцатой ночи" Шекспира…Ну в том, где еще Клара Лучко играла близнецов, – брата и сестру.
Вот так же и я, осторожненько, ежесекундно готовясь припуститься восвояси, меленькими шажками крался к спокойно стоящему противнику, вцепившись в свой протазан как утопающий в спасательный круг, и тыкая им пространство перед собой.
А потом, приблизившись на дистанцию нормального боя, долго ходил вокруг дедка, пытаясь ложными выпадами и финтами выявить его коварные намерения. И наконец решившись, ткнул протазаном и удирая со всех ног, понял что попал и услышал звук падающего тела.
