И добавила задумчиво:
— А давай-ка я тебя после этой операции сегодня навещу. Посижу с маленьким, пока ты отсыпаться будешь, а то кажется мне, что тебе стоит хорошо отдохнуть.
А Зяблик после этого стал — золото, а не ребенок. Такой ласковый, все никак не хотел потом с мамой расставаться. И дальше чем на вытянутую руку отойти — не уговоришь. И в стены при движении Хранитель действительно перестал тыкаться.
Так что великая вещь — опыт поколений.
* * *
Дальнейший перелет ничем особенным не ознаменовался. Уровень внимания и контроля за Личинкой резко упал, да и она с ростом начала более терпимо относится к окружающим, появилось даже возможность оставлять ее под присмотром кого-то из команды. Зяблик в этом случае из «гнездышка» не вылезал, но внутри находился вполне спокойно, и общаться со своим «надзирателем» не отказывался.
Так что за право «побыть с маленьким» на корабле развернулась самая натуральная «схватка бульдогов под ковром», со своими заговорами, альянсами, торгом и прочими прелестями. Что немало разнообразило монотонную жизнь и давало немало удовольствия для подунывшего последнее время Исследователя.
Редкие моменты передышки пошли целиком на удовлетворение его потребностей — работа над новой статьей шла полным ходом. Но не была забыта и старая идея — максимально поучаствовать в жизни корабля. Так что перед капитаном был выставлен «вопрос ребром». Пусть и в мягкой, но достаточно категоричной форме от него потребовалось — «найти задачу для нежелающего играть роль балласта фермика», пусть и такую, где потенциальный вред будет минимальным.
Так что с некоторого времени специалист с ученой степенью «доктор философии» и без пяти минут «профессор», по классификации научного сообщества мягкотелых, успешно замещал вышедшего из строя ремонтного кибера. Сам кибер, к слову, был вполне успешно починен ей же «в свободное от работы время» (после аппаратуры поста никакой сложности в ремонте любой технике на этом корыте не было, и быть не могло), но сей факт был от начальства скрыт. Не хватало еще вновь остаться без работы, а так — карго на нее не мог нарадоваться, на пару с главным (и единственным) механиком этой летающей калоши.
Между этой парочкой, раньше бывшей «не разлей вода» теперь явно пробежала черная кошка. Ну пусть и не кошечка, но весьма увесистая такая особа, за триста кило весом, но вполне способная пролезть туда же, куда и любая кошка, пронести на себе три собственных веса и аккуратно выполнить работу куда как более сложную, чем упомянутый кибер. А если сюда добавить весьма высокую естественную стойкость к радиации, всякой едкой химии и механическую прочность, что позволяло выполнять работы без громоздкого и малоэффективного оборудования в виде тяжелых скафандров… То любому понятно, что вокруг столь ценного ресурса развернулся еще один слой интриг, к вящей радости одного большого любителя наблюдать за перипетиями хода чужой мысли.
В общем, отношения налаживались и она начала приобретать собственный статус, а не только греться в лучах чужой славы и любви. Так что случившийся кризис, хоть и ожидался, но все равно оказался совершенно непредсказуем.
Первый звоночек прозвучал, когда они с Зябликом во время прогулки решили пройти через кают-компанию. Экипаж довольно часто развлекался просмотром фильмов, используя для этого большой проектор. Это давало куда как большее качество, чем можно было получить в каюте, но главное все же было не в этом, а в совместном переживании настраивающих всех на один лад, и последующем коллективном обсуждении, которое зачастую было куда как интересней и содержательней самого фильма. Хранитель, по просьбе Исследователя, старался не пропускать такие сеансы, но редко смотрел постановки вместе со всеми — младенцу редко нравились столь длинные и непонятные вещи и он начинал требовать внимание к себе, отвлекая остальных.
Этот раз они тоже рассчитывали подойти к концу просмотра, но видимо финал еще не наступил — со стороны «зоны видимости» раздавались какие-то вопли, стрельба и мелькание вспышек света, но вот взгляды присутствующих были наполнены столь сильными эмоциями, что заставили буквально замереть на пороге, а потом поспешно ретироваться. От сквозившего в них спектра чувств, от ненависти до ужаса и настороженности, даже Зяблик на спине встрепенулся и, подняв шерстку, вызывающе зашипел, а потом долго не мог отойти и все требовал чтобы его успокаивали и расчесывали с особым тщанием.
За ужином как оказалось ситуация не рассосалась. Напряженность отчетливо висела в воздухе и, пусть накал эмоций подуменьшился, а ярко выраженной неприязни стало меньше, но вот опаски и насторожености — заметно прибавилось. Будь у нее потребление пищи так же связанно с эмоциональной сферой как у «мягкотелых», можно было б смело говорить, что «кусок в горло не лезет», но жвалы работали независимо от головы (надглоточного ганглия, если быть точными в мелочах), которая, однако, крепко задумалась о происходящем.
Так что после отбоя Хранитель, уступив большую часть места Исследователю, отправился на «ночной сеанс».
Фильм этот назывался «Иной».
Исследователь-Центральной: «Забавно, но у нас «иными» принято называть мягкотелых. А это обозначение оказывается двухстороннее».
Улегшись по удобнее, приготовилась внимать экзотическому зрелищу и испытывать сильные эмоции. Предчувствия ее не обманули.
Зяблик, надо сказать, тоже удивил — даже смотрел некоторое время происходящее, пусть и мало что из него понимая, но явно сопереживая, судя по повизгиваниям и прыжкам. Но потом все же усталость взяла свое и он, свернувшись клубком, засопел в две дырочки, уже не реагируя на происходящее в постановке.
А действо захватывало, давненько не приходилось испытывать столь сильных и ярких переживаний. По завершению просмотра даже встать сразу толком не получилось, глаза застили картины увиденного, а внутренний канал оказался напрочь забит репликами буйно обсуждавших увиденное «альтер эго». Собственно поэтому обнаружить что ее ждут получилось уже, только пройдя в створ двери.
Было забавно видеть, как практически весь экипаж делал вид, что это они тут просто так прогуливаются…
Между прочим — старательно пряча за спинами все, чего нашлось на корабле в качестве оружия. Корабль по коммуникационной линии предназначенной для ремонтного кибера, которую эти дилетанты позабыли блокировать, выдал местоположение оставшихся «невидимыми» членов экипажа — они расположились за поворотами коридоров в тяжелых ремонтных скафандрах. Серьезное бронирование, гидроусилители конечностей и оборудование для резки металла делали их вполне серьезным противником… наверное, может быть, для кого-то.
