еще ухитрился бросить в него свое оружие.
Рузольф увернулся и осмотрел результаты прошедшей неполной минуты. Узколиций контрабандист сидел на земле и держался за арбалетный болт, вошедший рядом с ключицей. Около него на земле лежал старик со стрелой, торчащей из левой стороны груди. Выше по склону уткнулась в землю лицом Катрин, а рядом с ней на коленях стояла младшая дочь охотника.
Ну что ж, все еще и не так плохо. Девку они повяжут, а старшей нужно сцедить крови в флягу, пока теплая. Если положить на лед, то два дня до до ритуала она сможет пролежать.
— Гриф, Отто, за дело! — Рузольф позвал помощников, потому что сам он сейчас за девкой бегать не сможет. Нужно поскорее перевязать ногу. Хорошо, что болт прошил мышцы насквозь и не надо будет его извлекать. Но опираться на ногу теперь трудно и кровь нужно остановить. Но за перевязку он возьмется после того, как парни повяжут девку и проверят, что охотник действительно мертв.
— Контрабандиста пока не убивайте, — сказал Рузольф вышедшим из белого марева стражам, — может расскажет что-нибудь интересно и заслужит, чтобы ему сохранили жизнь.
Оставлять узколицего в живых Рузольф не собирался, но допросить его не помешает. А надежда на спасение поможет ему быть поразговорчивей.
Гриф и Отто двинулись вверх слаженно, слегка расходясь в разные стороны, чтобы дать девчонке меньше шансов на побег, но та их удивила. Она сама кинулась вниз по склону. Стражи сначала напряглись, но поняли что девушка без оружия и бежит не на них, а к лежащему в нескольких шагах отцу. Ну что ж хорошо, меньше гоняться. Только добежав, девушка не стала трясти отца или проверять его дыхании. Вместо этого она с неожиданной силой рванула его сумку, разрывая с треском плотную ткань. Добравшись до содержимого она, замерев, издала утробный стон, а через несколько мгновений подняла на стражей широко раскрытые черные глаза, лишенные белков, и закричала.
Глава 23. Прощание
Мартин сидел на уже остывшем после жаркого дня ракушечнике и смотрел на две каменные насыпи на фоне ночного неба. Дочь и зятя он похоронил сам. Юдифь после произошедшего уже несколько часов сидела на одном месте и почти ни на что не реагировала. Тунио, у которого из под ключицы охотник вытащил застрявший острием в заплечном мешке болт, сейчас мало на что годился. Хорошо хоть способен сам ходить.
Контрабандист здорово помог самому охотнику, освободив от доспеха, в котором застряла уже вторая за прошедший день стрела. Наконечник вошел неглубоко между ребрами, нацелившись, но не дойдя до сердца. Тунио распорол ножом ремни на боку и снял доспех одновременно вынимая наконечник из раны. Кровотечение было небольшим и охотник справился с ним тем же способом, что и с утренней раной. Остановив кровь, Мартин занялся ранением узколицего. Срезав наконечник и оперение у болта, снял с мужчины рубашку и порезал ее на бинты. Потом вытянул болт и наложил тугую повязку, худо-бедно остановившую кровь. Левой рукой раненому ближайшие дни пользоваться нельзя, иначе рана будет постоянно открываться. Да и, вообще, ему нужно к лекарю, рана не пустяковая.
В ту проклятую минуту, когда Юдифь закричала об опасности, он повернулся на голос и оказался к ущелью спиной. Поэтому он не увидел лучника, а лишь услышал, как щелкнула тетива. Через секунду раздался еще один щелчок, громче первого, и стоящий рядом Тунио, развернувшись, начал падать на землю, Мартин, не раздумывая, выстрелил на этот звук и даже попал. Но как же он ошибся с целью. Если бы он выстрелил в Рузольфа, а не в крепыша с арбалетом, то возможно Понк бы остался жив и ему не было бы так стыдно перед погибшей дочерью. Хотя, если бы он выстрелил в туловище, то просто добавил бы Рузольфу еще один болт, торчащий из доспеха.
Мартин перебирал в голове короткую схватку десятки раз, понимая что это ничего не изменит, но и перестать думать о произошедшем он не мог. За несколько секунд он потерял дочь и зятя. Он ведь начал называть про себя Понка зятем, а не "кондитером". Мальчишка еще совсем, и спас ему жизнь, а Мартин его спасти не смог, как и свою старшую дочь.
А младшая… Его младшая дочь стала черной ведьмой, самым чистым и страшным злом, которое только знали в султанате. Его Ири, когда они поженились рассказала о дремлющем в ее крови даре. Она сказала, что больше всего боится, что этот дар проснется и поглотит ее саму, превратив в чудовище. Она попросила и он пообещал, что если она станет черной ведьмой, то он сам ее убьет. Жену проклятье не коснулось, а вот дочь…
Мартин посмотрел на Юдифь. Девушка сидела на камне и смотрела в одну точку. Так она провела практически все прошедшие время, лишь пару раз она вставала и делала несколько шагов, но затем опять возвращалась к прежнему состоянию.
Охотник перевел взгляд на раненого контрабандиста. Узколицый жулик знает про то, кем стала Юдифь. А еще он любит деньги. И приятеля потерял из-за них. Он опасен. Мартин не был хладнокровным убийцей, но потеряв одну дочь, он не хотел рисковать тем, что осталось. Старик не спеша поднялся и пошел в сторону Тунио.
— Отец не надо, — Юдифь говорила тихо, но отчетливо, — он сегодня уже думал нас убить. Даже примерялся. У него в рукаве спрятано оружие. Но он не захотел крови. Его даже золото сейчас не влечет. Он потерял последнего друга и не знает куда идти дальше, но убивать он точно не хочет. А меня он боится.
— Дочка, — Мартин остановился в растерянности. Слова девушки и удивляли и пугали одновременно, — Я… Я думал ты разучилась говорить.
— Нет отец, не разучилась, — Юдифь вздохнула и посмотрела на старика.
Мартину пришлось напрячься, чтобы не отвести взгляд. Белки у дочери уже не были черными, но зрачки были похожи на клочок неба, по которому несутся, сменяя друг друга, темные тучи. Иногда между тучами проблескивали изумрудные молнии, напоминая о ее с рождения зеленых глазах.
— Мне нужно было успокоится, — девушка говорила очень ровным, равнодушным голосом, — Он правильно делает, что боится. Я хотела его убить, но удержалась, потому что он
