крепко обнял его, уткнувшись лицом в его грудь. Помню, в детстве она казалась мне необъятной. Знакомый и родной запах – сигарет, пота и слегка выветрившегося одеколона.
– Наверное, я плохой отец… – он гладил меня по голове, как когда-то в детстве.
Хотелось кричать: «Ты не плохой отец! Это я плохой сын».
– Ты уже такой взрослый… – он смотрел на меня, улыбаясь. – Я горжусь тобой.
Я не заслуживаю этих слов. Я разочаровал тебя, подвел. Я хотел быть тем, кем бы ты мог гордиться. И не смог.
Но отец улыбался, глядя на меня и поглаживая по голове.
Я хотел показать, что, несмотря на свою слабость, я все равно чего-то стою. Показать тебе, что я могу отвечать за свою жизнь. Я знал, что ты это уважаешь в людях больше всего, и боялся, что во мне ты так этого и не рассмотришь. Я не смог сказать тебе об этом вслух.
Он лишь посмотрел мне прямо в глаза.
Почему он должен уйти так рано?
Я хотел побыть с ним дольше. Я хотел поговорить с ним. Я хотел рассказать все, о чем молчал многие годы. В конце концов, я хотел остаться с ним здесь.
Но внезапно поезд остановился. Отец крепко обнял меня – крепче, чем когда-либо раньше.
– Я люблю тебя, сынок, – я не слышал этих слов восемь лет.
– И я тебя, – выдавил я в ответ сквозь вновь подступающие слезы.
Он встал, в последний раз посмотрел на меня и вышел на станции.
Я смотрел ему в спину, понимая, что я больше никогда не смогу сказать ему этих слов; я больше никогда не смогу услышать от него этих слов.
Вместе с отцом ушел свет. Я снова остался один в кромешной темноте.
Поезд был пуст. Мы мчались так быстро, что за окном было невозможно рассмотреть ровным счетом ничего. Однако я и не пытался. На самом деле мне было все равно.
* * *
Свет мощной фары поезда разрезал темноту. Те немногие пассажиры, которые ехали в нем, по большей части не спали.
Со стороны поезд мог показаться довольно странным, ведь свет горел только в парочке задних вагонов, заметно отличавшихся от остальных, темных и старых. И к чему поддерживать маршрут, который почти не пользуется спросом?
В одном из таких темных вагонов, закрытых с обеих сторон, не было ни единого пассажира, кровати или разделителя – лишь голые серые стены, задернутые занавесками окна и холодный металлический пол.
Два цинковых гроба, расположенных прямо в середине помещения, дрожали и тряслись по мере того, как состав набирал скорость. Дождь издевательски громко бил по тонкой обшивке, создавая впечатление, что на крышу вагона приземляется не просто вода, а целый град из небольших камней, выстукивающих жутковатую мелодию.
Увы, даже этого было недостаточно, чтобы заглушить истошный, наполненный ужасом вой, который доносился из одного из гробов.
Уроборос (слово древнегреческого происхождения, от οuρά «хвост» + βορά «пища, еда») – свернувшийся в кольцо змей или ящерица, кусающий себя за хвост. Трактуется как символ вечности и бесконечности, циклической природы жизни: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. – Прим. ред
Мана – в различных верованиях сверхъестественная сила. Носителями маны могут быть отдельные люди или другие животные, различные предметы.
Дебафф (компьютерный сленг, от англ. buff – «положительный эффект») – любое негативное воздействие на персонажа или игрока, отличное от прямого нанесения урона. Дебафф накидывают на противников, чтобы снизить защиту, атаку или другие характеристики. Отсюда глагол «дебаффнуть».
Джеб (от англ. jab – «внезапный удар; тычок») – один из основных видов ударов в боксе. Наносится из прямой стойки «слабой» рукой.
