Ознакомительная версия.
Наконец напарники оказались на вершине самого ближнего к городу холма. Отсюда, имея хороший бинокль, можно было рассмотреть все до самого центра. Но бинокля у них не было, да и не нужен он был – за те несколько лет, что Джим и Тони отсутствовали, здесь не произошло никаких изменений. Где-то подновили фасады, где-то поменяли крыши или перекрасили магазины, а в остальном – все осталось как прежде.
– Подумать только, приятель, ведь это и есть наш город, – сказал Джим.
– Да, а вон начало моей улицы.
– А мою за складами никогда видно не было.
– Будем спускаться?
– Давай еще немного послушаем…
И они стали прислушиваться, но не к шелесту листьев и птичьим голосам – они искали шумы вертолетных турбин, завывание полицейских сирен и рев надрывающихся моторов, все то, что сопутствует погоне или активным поискам.
– Давай переоденемся, – сказал Тони и начал развязывать уложенную в сверток запасную одежду.
– Давай.
И они стали раздеваться, бросая на землю потяжелевшие от грязи тряпки.
– А вот и бритва. – Тони сорвал лопух и положил на него одноразовый станок. – Только мыла нет.
– Обойдемся росой с листьев, не впервой, – сказал Джим, проверяя пистолет. – Как ты думаешь, знают они, кто мы такие?
– Это которые на болоте сидели? – Тони вздохнул и мазанул по подбородку мокрой ладонью, затем попробовал бриться. Получалось не очень. – Думаю, знают, но как о людях из Управления. Скорее всего, нас на джетлайнере вычислили, отсюда и маршрут узнали. Но нашей связи с Галлиополисом они не знают, ведь мы могли сесть где-то еще – мало ли заброшенных полос на планете?
– Значит, домой идти безопасно?
– Да, с высокой долей вероятности наши домашние адреса им неизвестны, – сказал Тони, почистил станок о мокрый лопух и протянул Джиму. – Ничего, хорошо получилось, – сказал он, проводя ладонью по подбородку. – Теперь старой маечкой вытру скутер, и можно въехать в Галлиополис победителями, на собственном транспорте.
Через десять минут, выбритые, умытые росой и в чистой одежде, как положено отпускникам, они были готовы спуститься в город на вычищенном скутере.
– Сколько осталось топлива? – спросил Тони.
– Больше полбака.
– Можно еще девчонок покатать.
Джим улыбнулся. Когда он мечтал о собственном мотоцикле, это соображение играло не последнюю роль.
Они сели на скутер, Джим завел мотор, Тони держал свернутую в тугой узел грязную одежду. Оставлять ее было нельзя, она могла стать лишним свидетельством их пребывания, а потому было решено сбросить ее в быстрый ручей, что протекал под мостом по дороге в город.
На малых оборотах, змейкой, они съехали с холма и, выбравшись на широкую тропу, поехали быстрее – Джим отключил функцию вездехода, и в шинах скутера стало подниматься давление. Машина побежала быстрее, тропа перешла в грунтовую дорогу. Навстречу попался какой-то грибник.
Метров через пятьдесят показался мост, а под ним ручей, Джим притормозил, и Тони, оглядевшись, сбросил узел с одеждой. Быстрое течение подхватило его и потащило прочь.
– Порядок, – сказал Тони.
С шоссе на грунтовку свернул автомобиль, Джим съехал к обочине, а Тони переложил пистолет в боковой карман.
Впрочем, тревога оказалась ложной, автомобиль сдал назад и снова выбрался на шоссе, на грунтовку он съезжал, чтобы развернуться.
Переехав шоссе, Джим и Тони оказались на территории города. Вот знакомый пустырь – мальчишками они играли здесь в футбол. За ним начиналось настоящее футбольное поле, но там была территория взрослых.
Ворота остались те же, их кто-то заботливо подновлял, меняя сетку и перекрашивая столбы с перекладиной.
В начале улицы Джим притормозил возле новенького павильона, Тони соскочил на обочину и поспешил в магазин. Спустя пять минут он вышел с двумя новенькими коммуникаторами.
– Это тебе, а это – мне. Взаимный вызов я уже включил.
– Спасибо, – сказал Джим, убирая обновку в карман. – Какой сигнал тревоги?
– «Как я рад тебя слышать».
– Ничего не меняется, – сказал Джим, заводя скутер.
По другой стороне улицы шла миловидная девушка, мимо проехал фургон из кондитерской «Земляничка», а на балконе ближайшего дома женщина развешивала белье.
– Да, приятель, жизнь продолжается, – сказал Тони, садясь позади Джима.
– Почему так мало народу?
– Еще нет и десяти, безработные спят, а счастливчики уже работают. Вторник, рабочий день. Дави на газ, следующая остановка – мой дом.
– Давлю…
На улице, где жил Тони, все осталось по-прежнему, лишь кое-где был подновлен асфальт да подросло несколько посаженных деревьев.
– Все, приехали, – сказал Джим, притормаживая возле киоска, торговавшего мороженым, – раньше они часто покупали здесь шоколадный «Рожок» и ванильную «Белоснежку».
– Куда скутер денешь? – спросил Тони, чтобы скрыть волнение. Отсюда уже были видны окна его квартиры.
– Брошу между химчисткой и киоском проката фильмов.
– Думаешь, они еще там, эти киоски?
– Я же сказал – ничего не меняется. Ну пока, вечерком позвоню, если все тихо будет…
Джим огляделся и, оттолкнувшись ногой, поехал к себе – от дома Тони всего в половине квартала.
Держать себя в руках у него не получалось, сердце громко стучало, волновала не только предстоящая встреча с матерью, но и каждая знакомая деталь: старое дерево, заброшенная колонка, полустершиеся графити на стенах.
Вот и химчистка, хозяин недавно обновил ее стены, покрыв краской поверх потрескавшейся штукатурки. И еще сменил вывеску.
Джим заглушил мотор и, закатив скутер в потайной тупичок, вышел на бетонную тропинку. Огляделся, привычно отмечая возможные позиции снайперов и наблюдателей.
Вот и старый дом на несколько квартир, пара обложенных кирпичом клумб и крыльцо в четыре ступеньки. Джим вошел в подъезд и, подойдя к двери, глубоко вздохнул, чтобы унять сердцебиение, потом позвонил.
Сначала ничего не происходило, потом за дверью послышались шаги, и такой знакомый, родной голос спросил:
– Кто там?
– Это я, мама… – Голос сорвался, и Джим повторил: – Это я, мама!
Щелкнул старый замок, открылась дверь, Джим шагнул в темную прихожую. Они обнялись, и мать сразу заплакала.
Затем засуетилась, включила в прихожей свет, чтобы лучше разглядеть сына, торопливо заперла дверь на замок и снова посмотрела на Джима.
– Ты ли это, сынок? Мне не снится?
По ее щекам текли слезы.
– Не плачь, мама, это я, живой и здоровый…
Джим быстрым движением переместил пистолет на поясницу.
Ознакомительная версия.
