Тьфу ты, сатана! Да будь он хоть сто раз берсерком, пробиться к выходу через такое множество отморозков, к тому же абсолютно лишенных чувства опасности и страха и не боящихся боли, — невозможно!
Казалось, общий итог схватки теперь предрешен…
Вдруг помещение заполнил необычный вибрирующий звук — низкое гудящее ворчание, похожее на голос проснувшегося вулкана; донесшись откуда-то снизу, из самой глубины Пирамиды, звук стремительно приближался и нарастал. Пол ощутимо задрожал под ногами.
А в следующее мгновение в центре холла, аккурат на месте «вечного костра», распустился чудовищный цветок — во все стороны брызнули обломки камней, бетона и куски человеческих тел, — и, оставляя за собой столб пламени, из-под земли вылетел черный цилиндр! Ракета с ревом устремилась вверх, врезалась в потолок, пробила его и полетела дальше, вскрывая одно этажное перекрытие за другим. Целый сталактитовый дождь низвергся на головы уммовцев, превращая помещение холла в одну большую арену смерти.
Внезапно рев ракетного двигателя смолк. Прекратился и грохот от взламываемых перекрытий. Правда, куски бетона и лжесталактиты продолжали сыпаться… Свет замигал и погас.
Георгия, который стоял под защитой дверного проема, камнепад не затронул. Однако медлить долее было нельзя. Рефлекторно прикрыв голову действующей рукой, он устремился вперед. В несколько гигантских прыжков достигнув турникетов, перемахнул через них и вылетел на улицу.
Он не успел отбежать от Пирамиды и десяти шагов, когда откуда-то сверху, только что ему не на голову, спикировал черный аэромобиль. Передняя дверь распахнулась, и пара сильных рук моментально втащила его внутрь. Кроме брата Асира, который был за рулем, в салоне находился тот самый сутулый нунций-инквизитор из Конгрегации Веры, что всучил Георгию бомбу.
— Что там? Как? — набросился инквизитор с вопросами. — Почему вы оборвали с нами видеоконтакт? Почему не активировали бомбу? Удалось проникнуть в секретные лаборатории? Кто за этим стоит? Вы выяснили?
— Дайте закурить, — простонал аль-Рашид.
— Я не курю! — возмутился нунций.
Брат Асир молча протянул Георгию непочатую пачку. Тот так же молча закурил, затягиваясь глубоко, с наслаждением. Эх, сейчас бы сигару да добрый глоток нью-джорджианского коньяка двадцатилетней выдержки, мелькнула несвоевременная мысль.
— Проясните же ситуацию! — почти взмолился инквизитор. — Время не ждет.
— Это точно, — согласился аль-Рашид, бросив взгляд на Пирамиду, — и советую отвести машину подальше от здания.
Асиру не пришлось пояснять дважды — он тут же рванул с места, уводя аэромоб из-под сени обреченного зиккурата.
Несмотря на реактивный старт и приличную скорость, они не пролетели и километра, когда пятикилотонная вакуумно-пенетраторная бомба, засевшая в перекрытиях где-то между тридцатым и сороковым этажами, оглушительно лопнула, осветив предутреннее московское небо, точно маленькое солнце. Во все стороны брызнули красочные фонтаны стекла, куски железобетона и облицовочного гранита, подвергнув стены соседних небоскребов массированному артобстрелу.
Потом их аэромобиль настигла ударная волна такой силы, что едва не впечатала его в стену ближайшего здания; Асир с трудом сумел выправить машину, в самый последний момент уведя ее вбок. Но уже в следующую секунду образовавшийся в центре Пирамиды шар раскаленной плазмы принялся всасывать все окружающее обратно: разлетевшиеся было обломки облицовки и этажных перекрытий, припаркованные машины; даже целые куски фасадов, вырванные из соседних офисов. Два или три самых близкостоящих дома зашатались и начали опасно крениться.
Казалось, еще чуть-чуть — и яростное сияние этого злого светила поглотит все вокруг, включая самый воздух. Бронированный корпус их аэромобиля содрогался и вибрировал, как припадочный; мотор надсадно гудел, отчаянно пытаясь справиться с чудовищной обратной тягой вакуумного взрыва.
А потом вся Пирамида Муна разом вспыхнула, словно гигантский погребальный костер.
Однако пожар продолжался недолго. По-видимому, все, попавшее в прожорливую топку взрыва — и стальные каркасные балки, и бетон, и гранит, — просто-напросто испарилось, мгновенно обратившись в зияющее подобие черной дыры. И Пирамида начала оседать. Сначала шатнулись, принялись дрожать, сотрясаясь, точно в лихорадке, все этажи, выше сорокового; стены их пошли трещинами, которые змеились и расширялись прямо на глазах. Затем лишившиеся опоры верхние уровни с чудовищным грохотом стали проваливаться в более широкие — нижние, а через десяток секунд складывался уже весь циклопический зиккурат, стремительно проваливаясь внутрь самого себя.
Архитектурные стили, направления и течения — целые эпохи рушились одна в другую: утилитарный хай-тек, пробив помпезный сталинский ампир, ухнул в угловатый конструктивизм двадцатых годов, а тот — в модерн начала века двадцатого; воздушная готика погрузилась в тяжеловесно-примезистые романские своды, строгая античность утонула в таинственной причудливости первых цивилизаций Междуречья и Нила; и так далее и далее — пока все не вернулось к первоначальному хаосу бесформенного каменного крошева.
За плотными клубами гигантского пылевого облака, которое погребальным саваном накрыло уже несколько кварталов вокруг, невозможно было даже разглядеть, уцелел ли хотя бы фундамент.
Когда же дым чуть рассеялся, стало видно, что на месте Пирамиды — еще совсем недавно столь горделивой и величественной, казавшейся едва ли не воплощением самой вечности, — высится теперь огромная куча дымящегося строительного мусора. Правда, одновременно это же обрушение погасило и начавшийся было пожар.
— Почему вы активировали бомбу таким образом?! — воскликнул горбун. — Я же инструктировал вас: боеголовкой вниз, тогда бы…
— «Тогда бы»!.. Тогда бы я был сейчас похоронен там… вместе со всеми прочими, — отрезал аль-Рашид.
— Но секретные лаборатории! Они могли уцелеть!
— Нет, — покачал головой Георгий, — я их уничтожил.
— Значит, они действительно…
— Да.
— А кто, кто за всем этим стоял?! — прошептал инквизитор, напряженно подавшись вперед.
Аль-Рашид молча взглянул на него, прищурившись сквозь завесу табачного дыма.
— Репо, — ответил он после короткой паузы. — Репо Субвенций Грантович.
— Репо? — поразился горбун. — Какой еще… Постойте, постойте! Не начальник ли СВК?
— Он самый, усмехнулся Георгий. — Крайне коварный тип. И весьма опасный. Настоящий паук!
— Но вы его?.. — прошептал нунций.
