Космодесантников не заботили выжившие. Скоро должны были подойти корабли Адептус Механикус, экипажам которых предстояло помочь Аристее и другим уцелевшим опечатать лабораторный комплекс, пометив его как «Интердиктус» — «Доступ запрещен». Даже Саркия знала, что проводившиеся здесь исследования революционны. Но они также были опасны, и даже если нападение эльдаров — это только случайность (чего не могло быть, поскольку чужаки, по всей видимости, знали, что здесь изучалось, и пришли либо уничтожить это, либо похитить), мутагенные процессы вполне могли выйти из-под контроля. Теперь же, когда защитные системы, окружавшие хранилище главных образцов, были разрушены, Аристею могли приговорить к уничтожению и сожжению, чтобы предотвратить риск инфицирования, или же подвергнуть допросам, чтобы вытянуть до последней капли все, что ей было известно о программе исследований, разбирая дело о потенциальной возможности осквернения и превышении полномочий. Все зависело исключительно от неисповедимых путей логики ответственного архимагоса.
Что-то зашевелилось в тени входа и вышло на свет. Еще один выживший? Очень мало кому из техногвардейцев и адептов удалось уцелеть. Саркия была уверена, что видела, как из руин, в которые превратился нижний уровень, поднимался престарелый Карлу Гриен. Но нет… это, конечно, был выживший, но совсем не тот, кого бы ей хотелось видеть.
Существо было обнаженным и обладало человеческими чертами, хотя человеком и не являлось. Его плоть настолько иссохла, что оно просто не могло быть живым, — мертвенно-бледная кожа туго обтягивала чахлую грудь и впалый живот. Конечности были слишком длинными и обладали чрезмерно большим количеством пальцев, которые, в свою очередь, украшали лишние суставы. Существо казалось слишком слабым, чтобы самостоятельно стоять, но оно уверенно вышло на свет из ворот. Лицо его было всего лишь скоплением обвисшей кожи, украшенным парой суровых треугольных, едва заметно светящихся глаз. Оно посмотрело на Саркию, и она почувствовала, как исходящая от существа угроза пронзает ее душу, подобно лазерному лучу. Взгляд этих глаз и его несуществующее лицо навсегда отпечатались в ее памяти.
Существо смотрело на нее так, как она могла бы разглядывать клетки под микроскопом. В этот момент Саркия поняла, кто перед ней — одна из экспериментальных особей с нижнего уровня. Появившаяся, быть может, в результате успеха, а может, и провала работ. Адепты пытались подобрать к человеческому геному такой ключ, при помощи которого они могли бы останавливать, оборачивать вспять или производить по собственному желанию новые мутации, — и это существо было только одной из созданных ими тварей. Учитывая, что оно двигалось, не обладая достаточной для того мускулатурой, Саркия решила, что перед ней результат эксперимента над психическими мутациями, о которых среди младшего персонала ходили мрачные слухи.
Ее тело скрутил неожиданный спазм, и она сползла в полуобрушившуюся траншею, в то время как уже забывшее о ней существо прошло мимо, разглядывая остатки укреплений и кровавые последствия сражения. Саркия ощущала его ненависть и испорченность, ощущала, как сама ее душа покрывается коркой грязи от одной только близости к нему. Ее тошнило, хотелось схватить острый кусок льда и счистить с себя оскверненную кожу до кровавых ран.
Он родился в этом мире, где количество обитателей даже не стоило усилий, которые бы ушли на то, чтобы их убить. Его душа, которой вовсе не предназначалось рождаться, была наполнена ненавистью к жизни. Тетуракт посмотрел на темнеющее вечернее небо, подхватил свое хилое тело невероятно сильным сознанием и понес его в небо.
Он ощущал, что где-то там кипит жизнь. А жизнь означает смерть, которая, в свою очередь, означает могущество. Могущество же стоит ближе всего остального к святости. С самого своего зарождения в лабораторной пробирке Тетуракт знал, что является богом, и обладал как божественными силами, так и соответствующими амбициями. Теперь оставалось только донести до сведения верующих, что они должны поклоняться ему, и, еще только несясь через вакуум к изобилующему жизнью Стратиксу, он уже в точности знал, как именно заставит их пасть на колени.
Ад осветил небеса. Психионический контур полыхал вокруг тела Сарпедона, обжигая его кожу холодным огнем. Командору казалось, будто его кровь закипает под броней. Все свои ментальные силы он до последней капли вложил в Ад, уникальную способность, сделавшую его библиарием Ордена целую жизнь тому назад. И эта самая способность сейчас рисовала в небе суровые образы порядка и правосудия, обрушивавшие молнии чистоты на орды, изливающиеся из разбитых шлюпок и груд упавших на землю тел. Посох из древесины нала обжигал его ладони, и Сарпедону приходилось сдерживать Ад, чтобы тот не занял все его помыслы и не помешал руководить десантниками.
Пригасив ментальное пламя до приемлемого уровня и вскарабкавшись на груду обломков, за которыми он укрывался, командор смог оглядеть поле битвы. Неподалеку подразделение Диона расстреливало с расстояния скопления врагов, а совсем рядом библиарий Греск направлял в молитвах штурмовой отряд Корвана, готовившийся к началу контратаки в самую гущу противников. Сарпедон оглядел поле, оценивая силы, с которыми приходилось сражаться его Ордену, и подумал, что хоть он и не подвержен такому чувству, как отчаяние, но масштабы сражения наводят на некоторые печальные мысли.
Перешедшие на сторону врага гвардейцы выпрыгивали из «Валькирий», которых скверна изуродовала настолько, что заставила походить на огромных летающих зверей. Шаркающие мертвецы выбирались из сваленных в кучи тел и под присмотром похожих на трупы погонщиков собирались в отряды. Небо было темным из-за все еще падающих обломков, и Сарпедон знал, что несколько космодесантников уже стали жертвами рухнувшего на них с орбиты мусора. Численность армии Тетуракта не поддавалась даже приблизительной оценке. Линкор данного класса был способен нести на борту до двадцати тысяч человек, но никто не мог сказать, сколько в те же объемы можно запихать культистов и оживших мертвецов.
Ад заставил часть противников дрогнуть, поубавив уверенности атакам разумных бойцов орд Тетуракта. Но мертвецы и фанатики продолжали наступать. С каждой секундой их становилось на сотню больше. Они сбивались в алчущие крови толпы и набрасывались на космодесантников.
Испивающие Души были вынуждены держать круговую оборону лабораторного комплекса. Голая тундра сменилась пейзажем из нагромождений металла и безжизненных тел, где невероятная огневая мощь Ордена гасилась жестокостью рукопашных схваток. Нескольким отрядам уже пришлось покинуть изначально занятые позиции и сражаться, выслеживая и уничтожая скопления врагов, приближавшихся к лабораторному комплексу. Битва в этом пропитавшемся кровью лабиринте обломков уже была достойна сказаний об отваге и безумии.
