раз доказывал, что заслуживает доверия. Но, как говорится, и на старуху бывает проруха. А потому подстраховать всяко-разно лишним не будет. Это куда проще, чем после отлавливать его в космосе.
Прибыв на место начали изображать из себя ремонтников, что было совсем не сложно. А чтобы ненароком не выдать себя, от брони и оружия пока предпочли отказаться, упаковав их в контейнеры, которые прихватили с собой. Такие используются для переноски различного имущества, инструмента и запасных частей в том числе.
Малой занял позицию у самого эсминца, постепенно подобравшись к нему вплотную. Как он выразился, ему бы для начала найти дырочку чтобы сунуть пальчик, а там он уже и сам пролезет и нас проведёт. И такой лазейкой оказался кодовый замок технического люка. Пока мы изображали бурную деятельность, Николай сумел влезть в систему эсминца, и для начала подобрался к сенсорам в секторе где находились мы.
Каких-то шесть часов работы, и он сумел обеспечить островок безопасности на корпусе корабля, способный вместить всю нашу группу. А дальше пошло уже легче. Он как вирус начал углубляться в систему эсминца всё глубже и глубже.
Мы же, пока суд да дело озаботились устройством упоров, чтобы нас не сбросило к нехорошей маме. В принципе, эсминец должен постепенно наращивать скорость с постоянным ускорением не более трёх джи, чтобы не вызывать особого дискомфорта у команды. И при таком раскладе нам не составит труда удержаться на его корпусе. Вот если капитан решит для начала взять хороший разгон, и личный состав распределится по ложементам, тогда нам не поздоровится. Что вполне возможно, это ведь не гражданское судно, и уж тем более не пассажирский лайнер.
— Командир, я готов, — наконец доложил Малой, удовлетворённо поглаживая Трояна.
— Что мы имеем? — поинтересовался я, глянув на хронометр.
До назначенного отбытия эсминца оставался час. Как и говорил Малой, ему потребовался изрядный запас по времени, чтобы тихой сапой пробраться в систему оставшись незамеченным.
— Полный доступ ко всем системам, — довольный собой, начал докладывать Малой. — Бортовой искин меня не видит и в нужный момент я смогу устроить диверсию. Продлится это недолго, он достаточно быстро вычислит подключение и отсечёт Трояна от системы корабля. Но пока это случится, я надеюсь у меня получится наворотить дел.
— Хотелось бы, чтобы у тебя получилось, иначе нам крышка, — заметил я.
— Сам не хочу, — хмыкнул в ответ он.
— Парни, ещё есть время передумать. Станция вот она, сделай шаг и ты на ней. Мы можем интернироваться и никто нас не осудит.
— Обсуждали уже это. Сколько можно? — произнёс Андрей и я представил себе как он сморщился.
— Нас может размазать по этим упорам перегрузкой. Эсминец может развивать ускорение которое не позволит нам сойти с места, пока у нас не закончатся картриджи, а мы из-за перегрузки даже не сможем их поменять. Нас может попросту оторвать и мы останемся в космосе. Случиться может всё что угодно.
— Та ладно тебе командир, — отмахнулся Прохор. — С этим всё понятно. Мы просто умрём. Даже если заявимся на станцию с задранными руками. Лучше подумай о непонятном. Что будет когда мы доберёмся до наших? Командующий эскадрой похоже нас невзлюбил.
— Нас ждёт честное дознание.
— Уверен?
— Кречетов гарантировал это.
— И какие именно он дал гарантии?
— Своё слово.
— И всё? Если мне будет выгодно, то я забуду о своём слове.
— Не забудешь. Ты сейчас работаешь на репутацию. А её ни за какие деньги не купить. Вот и для него репутация на первом месте. Остаётся нам не вляпаться и пройти через дознание без потерь.
— Ну что же, значит всё в порядке, — пожал плечами Прохор.
Эсминец отстыковался от причала в назначенный час. Пока была возможность, мы сменили картриджи жизнеобеспечения. Пусть прежние ещё и не выработали свой ресурс, лучше иметь запас по времени. Мало ли как оно всё обернётся.
В правильности этого решения мы убедились едва корабль отошёл от станции и развернулся ложась на курс. Именно в этот момент Малой матернулся и произнёс в канал.
— Братцы, держитесь, бортовой искин ведёт расчёт на разгон с ускорением в десять джи в течении пяти часов. Команда занимает ложементы.
— Было занятно, а стало весело. Все ещё есть вариант соскочить, — устраиваясь поудобнее, произнёс я.
Десять джи, в принципе не столь уж серьёзное ускорение для разгона. Не сказать, что вообще не представляет сложностей, но в противоперегрузочном ложементе и с нанитами в крови, вполне себе терпимо. Но вот каково оно будет когда нас станет размазывать по голому железу в течении пяти часов, я пока понятия не имею.
— Нормально, командир, выдержим, никуда не денемся, — помянув самураев по матушке, заверил Прохор.
— Я же их за это на части рвать буду, — пообещал Назар.
— Десант не знает отступлений! — жизнерадостно выпалил Кистень.
Я глянул на молодого, забрало которого было пока прозрачным и увидел как блестят задором его глаза. Совсем ещё пацан, и многого попросту не знает, потому что не испытал на своей шкуре. А вот мы знаем, потому что есть большая разница между кратковременными перегрузками и их длительным воздействием. Потому и не чувствуем радостного возбуждения.
В принципе, начни мы прямо сейчас, и у нас имелись бы все шансы на успех. Но эсминец всё ещё находится в околостанционном пространстве Андоны, территории заявленного нейтралитета, и затевать здесь боевые действия мысль не из лучших. На нас и без того весит угон ракетного катера, но там именно угон, а не боевые действия. Здесь же без драки и крови не обойтись.
Я медленно выдохнул, приготовившись к массе «приятных» ощущений, уповая на своё здоровье и наниты, которым придётся потрудиться обеспечивая не просто моё выживание, но и сбережение здоровья, потому что из инвалида или идиота боец откровенно никудышный.
Горький привкус победы
Чтобы я ещё хоть раз! Хоть когда-нибудь? Это была та ещё пытка. Поначалу просто навалившаяся тяжесть. Но по мере того, как я находился под гнётом перегрузки мне казалось, что мои кости не вынесут этого издевательства, а сознание мутилось всё больше и казалось я вот-вот вырублюсь. Но благодаря нанитам и нейросети продолжал держаться, а нейронные связи моего мозга отказывались разрушаться. Казалось, что пытка продолжается вечность.
Когда перегрузка сократилась всего лишь до трёх джи, я испытал
