Настя посмотрела на меня и ничего не ответила.
Я же лишь скрипнул зубами. Ну что я мог сделать? Рут была для меня лишь маленьким, забавным, мохнатым ребенком. И разве я виноват, что оказался для нее кем-то намного более значимым, чем она для меня? Настолько значимым, что ради своей детской любви она без колебаний перешагнула границу Поля Смерти…
Прошла минута. Или больше. Наконец Ррау упер лапы в колени и поднялся на ноги.
— Я хочу ее увидеть, — сказал он.
Настя кивнула.
— Твое право. Но сомневаюсь, что она узнает тебя.
— Я хочу ее увидеть, — повторил Ррау…
…Она не узнала нас. Она была занята — играла в камешки, раскладывая узор на почерневшем от времени деревянном полу. Лишь на мгновение ее взгляд задержался на мне, прежде чем она вернулась к своему занятию. Хотя, возможно, мне это только показалось.
Мы находились в том же зале, где я впервые увидел Фыфа после нашего памятного похода к складам Кантемировской дивизии. Шам был жив, но на пределе. Сначала мне почудилось, что на столе сидит его высохшая статуя. Увидев меня, Фыф слабо кивнул. Понятно. Постоянное мысленное управление кормовыми сожрало последние остатки энергии и превратило шама в подобие мумии. Ничего, из крепости маркитантов я привез немалый запас провианта. Откормим. Главное, что все кончилось… хотя бы на время.
Данила не спал. Он сидел на широком подоконнике, только что с мясом оторвав бинты на левой руке. Рваная рана выглядела неважно. То ли руконог зацепил, то ли нео когтями рванул.
Я подошел, достал из нагрудного кармана автоматную гильзу со сплющенным дульцем и протянул дружиннику.
— Что это? — поднял на меня глаза Данила.
— Кровь черной крысособаки, — ответил я.
Это был прощальный подарок Иона. Напоследок стаббер рассказал, что мертвую черную крысособаку нашел он с двумя товарищами рядом со мной, валявшимся без сознания на мосту через Канал. Тогда они сцедили драгоценную кровь и поделили между собой.
— Не благодари, — произнес он, когда я попытался что-то сказать. — Это просто твоя доля. Хорошо, что она не пригодилась сегодня…
И правда — отлично, что эта запечатанная гильза оказалась сейчас в моем кармане. Уж больно не понравились мне раны Данилы даже с учетом его фантастических способностей к регенерации.
— Ты хоть знаешь, что отдаешь? — спросил дружинник. — Этот эликсир стоит целое состояние.
— Заколебал, воин, — сказал я, срубая «Бритвой» сплющенное дульце. — Рану к осмотру.
— Есть, командир, — усмехнулся Данила, протягивая руку.
Я накладывал бинт, стараясь не смотреть в сторону Рут. Ррау как раз присел рядом с ней на корточки и пытался заглянуть ей в глаза. А я ощущал себя последней сволочью, хотя понимал, что от меня в общем-то ничего не зависело.
— Благодарю, — кивнул Данила, когда я завязал марлевый узел на концах раритетного бинта, судя по обертке сохранившегося в Кремле с довоенных времен. Интересно, как они добились, что марля не сгнила за столько времени? Воздух в камерах хранения откачивали, что ли?
Все эти архиважные мысли я гонял в голове пока шел к Ррау и Рут. Просто я должен был это сделать, и всё тут. Хотя абсолютно не представлял, что скажу первобытному воину, всего за два дня ставшему человеком.
Я подошел и встал рядом, прекрасно осознавая, что огромному нео, с детства натренированному убивать, ничего не стоит с разворота перебить мне позвоночник.
— Ррау, я…
— Не надо, — остановил меня вождь Новых Людей. — Ничего не говори. Мы с Рут уходим. Грок не хуже меня позаботится о благополучии клана.
— Грок? Почему он?
Я и правда ничего не понимал.
— Я уже говорил, что у нее никого нет, кроме меня, — медленно произнес Ррау. — А вождь принадлежит не семье, а своему клану. К тому же я думаю, что если есть Поле Смерти, двигающее назад вдоль линии эволюции, то должно найтись и то, что работает в обратную сторону. И я обязательно найду его.
— Я пойду с тобой, — сказал я.
— Нет, — покачал головой Ррау. — Ты сам говорил, что воин должен выбирать свой Путь, слушая только свое сердце. Сейчас мое сердце говорит мне, что ты ни в чем не виноват. И что мы должны уйти вдвоем — только я и она.
Я кивнул. Это его выбор и его право. К тому же, может, оно и к лучшему. Ррау слишком талантливый воин и политик, и я не хотел бы, чтобы мы с ним как-нибудь встретились по разные стороны баррикад. А под его руководством столкновение людей и нео рано или поздно станет неизбежным. В этом отношении более бесхитростный Грок в качестве вождя двух племен Новых Людей устраивал меня гораздо больше.
Я отошел в сторону. Ррау больше никто не нужен, кроме сестры, по крайней мере сейчас. А у меня еще были дела.
Измученный до предела Фыф находился на грани между явью и беспамятством. Но когда я склонился над ним, шам сделал над собой усилие и взглянул на меня.
— Ты как? — спросил я.
— Выживу, — слабо усмехнулся Фыф. — Если не сдохну. Скажи, ты и правда хочешь отдать крепость нео вместе с трофейными ружьями?
— Знаешь, я отчасти рад, что у тебя в кои-то веки нет сил на то, чтобы копаться в моих извилинах, — улыбнулся я. И искренне порадовался, увидев его слабую улыбку. Может улыбаться — значит, точно выживет.
— Я тебе сейчас восстановленной тушенки принесу, пальчики оближешь, — сказал я.
— Погоди, — остановил меня Фыф. — Ты не ответил на вопрос.
— Хорошо, я отвечу, — кивнул я. — Во-первых, не все ружья, а лишь десяток, чтобы у нео был стимул искать для них селитру и серу. На северо-западе для них я заказал мечи и стрелы, а для Кремля — пушки. Как говорится, почувствуйте разницу. А во-вторых, я расскажу тебе одну легенду. Двести с лишним лет назад большое и сильное государство долгое время вело войну с воинственным горным народом. Битвы сменялись перемириями, но конфликт был постоянным. В результате гибли воины обоих народов. А еще на эту войну тратились большие деньги. И вот случилось так, что в большом и сильном государстве появился правитель, который предложил горцам не смерть, а золото. Взамен воинственные горцы стали решать некоторые деликатные проблемы большого государства, в котором перестали умирать в битвах лучшие бойцы. Золото можно потратить на войну, при этом одновременно посылая на смерть своих солдат. А можно отдать его, одновременно купив и мир для своего народа, и мечи своих старинных врагов.
Фыф посмотрел на меня долгим взглядом.
— Мудрое решение, — наконец сказал он. — Только ты не боишься, что однажды нео все-таки повернут эти ружья против людей?
— Кремневые-то? — прищурился я. — Не боюсь, если у людей к тому времени будет достаточно дальнобойных пушек и автоматического оружия.
