Все молчали, с тоской переваривая вопрос на экране. И Алекс, как громом пораженный, и тот десантник, что стал лидером группы мятежников. И Катя. Такая молодая… на вид.
«Ответ?» – прочитали мы запрос на экране.
Кому-то надо было отвечать первым. Первым ответил маленький пухлый человек, что забился в кресло связиста и почти не участвовал в разговоре.
– Я согласен. Думаю, наши спецы смогут снять программу.
– Ты идиот и без программы, – сказал без грубости Игорь. – Ясно же написано – ты убьешь любого, кто узнает о ее сути. А деактивировать программу, не докопавшись до сути, невозможно. Старая аксиома.
Мужчина ответил, пожимая плечами:
– Я все равно согласен на программу. Глупо дохнуть тут, когда есть шанс спастись.
Вслед за ним ответило большинство из тех, кто сидел в рубке. Они были согласны на все, лишь бы выбраться и быть живыми. Не ответили только мы четверо: я, Игорь, Катя и Алекс.
«Ответ?» – не унимался Орпенн.
– Я не буду отвечать, – заявил Игорь. – Мне абсолютно по фигу.
Я хмыкнул, посмотрев на товарища. И сказал:
– Прикинь, как сейчас Орпенн задумался, пытаясь понять твой ответ.
Раздались нервные смешки.
«Ответ?» – появилась надпись, и смешки стихли.
– Я согласен, – сказал я и, добавляя, попросил Игоря: – Если тебя после твоего «по фигу» оставят в живых… не выпускай меня с Ивери. О’кей? А тебя Ролли не выпустит. Но если что… то ты понял. Вдовой Ролли недолго ходить будет. У твоей дочери будет прекрасный отчим.
– Подонок, – усмехнулся Игорь.
– Согласен, – кивнул я и посмотрел на Алекса.
Можно мне не верить, но я уже догадывался, что он скажет. Я только не думал о том, что они скажут это вместе. Катя и он.
– Нет. Я не приму программу, – сказал наш горе-любовник.
– Я тоже не хочу так, – сказала Катя.
«Выбор сделан», – успел я прочитать на экране.
Темнота стала сгущаться вокруг нас.
– Стой, мутант! – заорал Игорь, понимая, что нас сейчас, как это положено по жанру, снова вырубят. – Скажи, что в той фигне было на Ивери! А то мы сами от любопытства передохнем и без твоей программы!
Ну конечно, ему не ответили. Я бы удивился, если бы Орпенн снизошел до объяснений…
Анальгетики нам не помогали и через три часа после пробуждения.
Мы, кое-как дотащившись до Тиса, заперлись в башне бога и там глотали все, что могло снять боль. Даже снотворного объелись в надежде, что нас вырубит, пока голова не пройдет.
Только спустя пять часов на нас сразу навалились и сонливость, и пьянящее ощущение свободы от боли. Но спать нам не дали. В дверь с грозными криками стучалась Ролли, и Игорь, не выдержав, сходил открыл.
Она вошла, уставилась на меня, лежащего на кровати. Потом посмотрела на Игоря, что устроился в одном кресле, закинув ноги на другое.
– Я волновалась. Я нервничала. А вы хотя бы сказали, что вернулись. Где вы были?!
Я даже отвечать не стал. Махнул рукой неопределенно в небо.
Игорь уточнил:
– Мы из такой задницы выбрались…
– Что случилось? – требовала она от нас ответов, глядя на кучку медикаментов на столе.
– В вопросы играли, – пояснил скучным голосом Игорь. – Мы вроде как выиграли.
– Да объясните вы наконец! – молила она, чуть не плача, и, заламывая руки, глядела то на меня, то на своего мужа.
Мне стоило огромных трудов сесть и, разлепляя глаза, сказать:
– Ничто не вечно. Все подлежит разрушению. Стоит ли наказания тот, кто разрушил раньше установленного срока?
– Не поняла… – честно призналась она. Когда я повторил, она ответила: – Ну, наверное… если, конечно, он это разрушенное не сам создал…
– Человек, отнявший жизнь человека, защищая себя. Стоит ли он наказания?
Она даже не думала:
– Нет, конечно. Я могу защищать себя, как хочу.
– Как поступить можно… – вспомнил я следующий «оригинальный» вопрос Орпенна, – законно, но несправедливо или справедливо, но незаконно?
– Это в конкретно какой ситуации? – попросила пояснений Ролли.
– В любой, – вяло сказал я.
– Нет, я не знаю, как ответить, – сказала Ролли и добавила убежденно: – Так нельзя спрашивать.
– Можно, – сказал, крепясь, Игорь. – Нас же спрашивали.
– Все равно. Ситуации разные бывают… Вот, к примеру…
Я не дал ей договорить:
– Ты читала работы по программингу человеческого мозга?
– Нет, – призналась она, – но я слышала и фильм смотрела, один из тобой привезенных. В свое время была программа по перевоспитанию преступников. От нее отказались из-за невозможности контролировать злоупотребления…
– То есть смысл ты знаешь? – спросил я.
– Ну да. А что? – насторожилась Ролли.
– Вот тебе выбор. Тебя программируют на причинение вреда человечеству, Ивери, вообще всем людям или на них похожим. Ты живешь с программой, делаешь свое дело. Растишь детей. Но иногда программа срабатывает, и ты делаешь то, о чем потом вспомнить не можешь. Если о цели твоей программы узнает кто-либо, ты его убьешь и даже помнить об этом не будешь. Это может быть твоя дочь, Игорь, я… служанки… не важно. А перед программингом тебя спрашивают: хочешь, мы тебя вместо этого просто убьем… ну, чтобы не мучилась? Вот что ты ответишь?
Она молчала, глядя то на меня, то на Игоря. Села на краешек подлокотника кресла и, подумав, сказала:
– Если я могу причинить вред дочке, Игорю или даже тебе… Я, наверное, попрошу меня убить.
Сколько было трагизма в этих словах! Признаюсь, я сначала подумал, дурак, что это пафос… Оказалось – нет. Такой муки я не видел даже в глазах Алекса и Кати. Вот только гад Игорь такой момент испортил:
– Нет, Ролли, ты не нашей грядки помидор.
– Не поняла, – призналась она.
– А мы выбрали, чтобы нас запрограммировали, – просто признался он.
– И что? – спросила Ролли.
– И ничего, – зло сказал я. – Видишь, мы же не бросаемся на тебя, хотя ты знаешь, что мы, типа, можем принести опасность людям. Орпенн шутником оказался. А может, и нет… Короче, нам этот мутант, как его твой муж назвал, устроил проверку на вшивость. Всех, кто ответил, что согласен на программинг, как мы, вернули по местам. Мы вот приземлились на втором материке возле пирамиды. Которая вовсе даже не пирамида, а дежурная кнопка сигнализации, как Орпенн нам внушил…
– А кто там еще с вами был? – удивилась Ролли. – У Орпенна?
– Бунтовщики… – сказал я, не обращая уже внимания на то, что меня перебивают как хотят: – Те самые, которых мы тут повязали и сдали адмиралу.
– И они вам ничего не сделали? – удивилась Ролли.
– Какое «сделали»… – усмехнулся я. – Там встать нельзя было, не то что сделать. Так… покричали, пошумели… повеселили Орпенна.
