— Если ты жертва аварии, то я здесь ни при чем! — кричал патрульный во сне.
На своем веку он повидал немало автокатастроф и тщетно пытался вспомнить, в какой из них он встречал этот уничтожающий взгляд.
Иногда ему удавалось вырваться из кошмарных снов, и тогда он безучастно смотрел на проносившиеся мимо машины. Радостно шурша колесами, они превращались в зеленые купюры, которые весело шелестели мимо казны его маленького городишки. С рассветом ему стало совсем муторно. На фоне пробуждающейся природы его деяния казались еще омерзительнее.
Когда он сдавал смену, единственная квитанция от выписанного штрафа жгла ему руку.
— Кончай придуряться! — засмеялся диспетчер. — Где остальное?! Мне пора сержанту улов сдавать!
— Я на больничный! — гаркнул патрульный и швырнул ему в лицо книжечку с пустыми квитанциями.
— Ты что?! — диспетчер схватился за глаз и удивленно заморгал.
— Глаз! — взвыл патрульный и бросился вон из участка.
Закрывшись в своем гараже, он заливал нескончаемые галлюцинации канадским виски. Время от времени жуткие видения покойников исчезали, и лишь леденящий душу взгляд одноглазой красавицы неизменно прорывался сквозь хмельной туман.
— Черт возьми! Откуда я ее знаю?! — патрульный бился головой о стол и не чувствовал боли.
Под конец третьих суток неугомонные мертвецы все-таки затащили его под землю…
Он очутился под низкими сводами средневекового подземелья. От покрытых плесенью стен дробью отскакивали чьи-то властные приказы. Он пошел на голос и в глубине каземата увидел изысканно одетого вельможу, который требовал выжечь глаз прикованной к стене пленнице.
Подойдя ближе, он наконец увидел ту, что мучила его все эти дни. Изможденная, она висела на цепях и продолжала испепелять его своим взглядом. Без капли сожаления он схватил раскаленный прут и подошел к пленнице. Закончив с одним глазом, принялся за другой, но был остановлен:
— Она должна видеть свою казнь! Не будем лишать ее этого удовольствия!
Садистский смех герцога разнесся по подземелью, заглушая стенания изуродованной ведьмы.
— Нельзя! Нельзя оставлять ей глаз! — во все горло заорал он на своего господина…
Даже в кошмарном сне полицейский не мог повысить голос на старшего по званию и тут же очнулся. Вслед за озарением пришло решение. Когда он широко открыл рот, чтобы вложить в него ствол табельного оружия, перед ним, как бы передразнивая, открыла пасть волчица из той самой, последней машины. Нажимая на курок, он заметил поразительное сходство взгляда хищницы с глазами той, которую только что мучили в средневековом подземелье. Он не услышал звука выстрела, но успел увидеть, как волчица превратилась в молодую златокудрую женщину, и на ее милом личике заиграла дьявольская улыбка.
«Нужно было застрелить ее прямо там, на месте!» — пронеслась бегущая от пули мысль…
Всего этого Денис не знал и безмятежно рулил в сторону дома. Чем ближе он подъезжал к Балтимору, тем нестерпимее становилось ожидание встречи с любимой. Он уже представлял себе, как принесет радостную весть пославшей его на битву даме сердца. Уж он-то постарается как можно ярче описать их победу. Ну и приврет, конечно, для красного словца. А как же без этого?!
Час семьдесят первыйПосле утреннего обхода в тринадцатом боксе остались двое.
— Есть какие-нибудь сдвиги? — тихо спросил Денис.
— Подождем мнения специалистов, — вполголоса ответил Томас.
Пришедший невропатолог привел с собой студентов, и они долго колдовали над пациенткой. В конце осмотра медсестра принесла мензурку с водой, в которой плавали кубики льда. Заливая воду шприцем в правое ухо больной, они пристально следили за ее глазами.
«Направо, милая! Посмотри направо! — молча молил ее муж. — Покажи, что ты еще с нами!»
Но жена беззаботно смотрела в потолок, не обращая внимания на ледяную воду в ухе.
* * *
Ника безо всяких усилий лежала на спине, и прохладная Атлантика качала ее на своих мягких ладонях. Она почти заснула и не заметила, как ее развернуло поперек волны. Влажная пощечина привела ее в чувство. Оглушенная, с полным ухом воды, она выбралась на мелководье и начала трясти головой, избавляясь от неприятного шуршания в ухе. Нет, не такими она себе представляла Карибы. Глядя на рекламные проспекты, она почти чувствовала ласкающую теплоту Карибского моря. Однако восточное побережье Багам омывалось Атлантикой, и ее воды не были такими уж теплыми и выглядели совсем не ласковыми.
— Кто знал?! — сокрушался Денис. — Сюда был самый короткий перелет, вот я и выбрал Багамы!
— Не переживай! В конце концов мы сюда не за морем ехали, а за солнышком! А его тут хоть отбавляй!
Денис верил, что южное солнце поможет справиться с новой напастью, свалившейся на его Виню. Как и предрекала Матрена, постоянная передача черной энергии викканским сестрам ослабила ее организм. Ее тело теряло прочность. Однажды во время дыхательной гимнастики в груди раздался ужасный хруст.
— Что это?! — подскочил дремлющий рядом муж.
— Не знаю, но я не могу шевельнуться!
— Ребро не выдержало нагрузки натяжением от гипертрофированных дыхательных мышц! — вынесли заключение в больнице. — К сожалению, кроме тугой повязки здесь ничем не помочь. Нужно ждать, пока ребро срастется само.
И начались бесконечные мучения. Боль от треснувшего ребра не давала нормально откашляться, и дышать становилось все труднее. Убойные дозы кальция и витамина Д для укрепления костей не работали. Едва заживало одно ребро, как ломалось другое. Жизнь Ники превратилась в кромешный ад.
Денис судорожно перелопачивал горы научной литературы, ища спасения для своей малышки. И однажды его упорство было вознаграждено.
— Смотри, что я нашел! — захлебывался он от возбуждения, тряся в воздухе журналом. — Здесь говорится, что люди с твоим заболеванием в южных штатах практически не страдают переломами ребер!
Теперь, как только в Балтимор приходили холода, они стали выбираться на юг. И что бы вы думали? Ребра самым чудесным образом перестали ломаться!
— Не зря говорят: нет худа без добра! — млела под тропическим солнышком Ника. — Если бы не мои ребра, мы никогда бы не познали этого рая!
— Спасибо, ребрышки! — смеялся Денис и нежно целовал жену в загорелую спинку.
Каждый такой отпуск проходил как медовый месяц. Они были вместе целыми сутками. Повседневные заботы оставались далеко позади, и они наслаждались друг другом, как будто жили последний день. Каждый их новый отпуск был лучше предыдущего. Они больше не ездили на прохладные Багамы, и недорогих пансионатов тоже избегали.
