Ознакомительная версия.
— А если, не поступишь?
— Этот вариант я даже не рассматриваю.
— Хорошо, — согласился Виктор, — пусть будет так. А сейчас иди к матери, и не вздумай проболтаться о том, куда ты сейчас собрался!
— Я уже не маленький, папа.
Когда сын вышел из кабинета, банкир подошел к столу и медленно опустился в массивное кресло. Несколько минут он сидел неподвижно с тенью тяжелых раздумий на лице. Потом, приняв решение, он протянул руку к стоявшему на столе колокольчику. Секретарь, за долгие годы службы изучивший малейшие оттенки звона колокольчика, которым его вызывали в кабинет, понял, что дело предстоит серьезное, а хозяин не в духе. Когда он бесшумно, с блокнотом и карандашом, возник перед столом, энергичный и решительный банкир Виктор Магу только махнул рукой.
— Лисово ко мне. Быстро! И пока он не выйдет, меня ни для кого нет.
Секретарь осторожно поинтересовался.
— Даже для…
— Я же сказал, ни для кого, — решительно оборвал его банкир.
Вот уж кого Алекс ожидал увидеть у себя в доме меньше всего, так это своего бывшего однокашника, а ныне гвардейского лейтенанта Червонозерского. Анатоль влетел в особняк Магу как все сметающий на своем пути ураган. Не взирая на все усилия прислуги убедить господина лейтенанта обождать в холле, пока молодому хозяину будет доложено о его приходе, он стремительно пронизал весь дом и добрался до комнаты Алекса.
— Я все жду, когда мой друг Алекс найдет время, чтобы навестить старину Анатоля и как следует отметить приезд, а он сидит у себя в доме и даже носа на улицу не кажет! И как прикажете это понимать, лейтенант Магу?
— Так и понимай, никаких гулянок в этот раз. Я тут инкогнито. Или ты уже забыл? Кстати, а как ты узнал, что я здесь?
— Один наш общий друг видел тебя на вокзале, причем в свите какого-то генерала. Неужто ты решил пойти по моему пути и податься в штабные?
— Не город, а деревня какая-то, — пробормотал Алекс. — Нет, в штабные не подался, по-прежнему ротой командую. Сюда прибыл по делу, а генерал этот — начальник нашей дивизии. Еще вопросы есть?
— Есть, конечно. И какие же у тебя дела с начальником дивизии?
Алекс уже открыл было рот, чтобы напустить тумана погуще, но и единого слова высказать не успел.
— Стой, ничего не говори. Фамилия этого генерала — Быстраго. Так?
— Так, — нехотя признался Алекс. — Похоже, наше дело становится всеобщим достоянием.
— Да наш штаб третий день только об этом и гудит! Только план летней кампании сверстали, со всеми согласовали и везде, где надо утвердили, как черт его знает откуда выскакивают Быстраго с Новославским и требуют резервный корпус, предполагавшийся отправить на завоевание Гохары, перебросить на Темерюкское направление. Генерал-квартирмейстер встал на дыбы и отказался их план даже рассматривать.
— Зато начальник штаба новый план поддержал!
— Так и есть, чует, что Скоблин метит на его кресло, вот и решил его уесть с помощью нового плана. Гвардия встала на сторону Скоблина, армия поддержала начальника штаба. Теперь все придется решать императору, а он пока колеблется.
— Надеюсь, его величество долго колебаться не будет.
— Так, так, — встрепенулся Анатоль, — кажется, я начинаю понимать, зачем тебя сюда притащили вопреки запрету! Давай, рассказывай, что они тебе пообещали за поддержку твоего папаши. Сразу чин полковника? Или полный Егорьевский бант одним махом?
— Ни то, и ни другое, — Алекс чуть помедлил, обдумывая продолжение. — Видишь ли, это не только, и даже не столько, их план, сколько мой.
Услышав такое, гвардии лейтенант Червонозерский несколько секунд мог издавать только нечленораздельные звуки. Наконец, он справился с речевыми затруднениями.
— Вот это да! Ты точно меня не разыгрываешь?
— Мне сейчас не до розыгрышей. Гораздо больше меня беспокоит то, что об этом плане знают все, даже самый последний лейтенант посвящен в подробности. Еще немного и наши генералы отправят его на согласование к какому-нибудь османийскому паше. Тогда все точно пойдет к черту.
— В выпуске из училища я был в начале второй сотни, — обиделся Анатоль, — к тому же я служу при штабе. А подробностей плана никто не знает, даже я. Спор идет только о том, куда отправят резервный корпус.
— Спасибо, успокоил, — усмехнулся Алекс. — На Темерюке сейчас сложилась благоприятная для нас обстановка, можно решить проблему быстро и без больших потерь. И неизвестно, когда такой случай представится в следующий раз. А на Гохарском направлении никакой спешки нет, можно начать наступление и следующей весной.
— Генерал-квартирмейстер считает иначе, — возразил гвардеец. Кстати, а ты сам не нашел в этом плане какой-нибудь гиблой дыры, куда собираешься сунуть свою буйную голову?
— Нет, что ты, — поспешил успокоить друга Алекс, — буду действовать исключительно в составе полка, и никакого отрыва от главных сил. Да и пора мне уже в дорогу, засиделся я что-то в столице.
Анатоль сделал вид будто поверил. Не один год зная Алекса, он понимал, что из того клещами больше ничего не вытянешь.
— В таком случае, ни пуха, ни пера тебе, — пожелал гвардеец.
— Иди к черту, — послал его в ответ Алекс.
На этом они и расстались. Проводив Анатоля, лейтенант вернулся к себе в комнату и подошел к окну. За стеклом царили серые и сырые сумерки раннего столичного вечера, кое-где подсвеченные уже зажженными газовыми фонарями. Ему и в самом деле захотелось поскорее уехать отсюда обратно в Текуль. Алекс прижался разгоряченным лбом к холодному стеклу, пытаясь остудить голову и привести мысли в порядок. «Пора, времени на подготовку операции осталось совсем мало, а сделать предстоит огромное количество дел». В том, что план Быстраго-Новославского будет в ближайшее время одобрен императором, он почему-то не сомневался.
Невидимый берег обозначал себя несколькими огоньками, но оценить расстояние до них не представлялось возможным. И как только моряки ориентируются в этой непроглядной тьме? Сейчас на мостике рядом с капитаном парохода стоял недавно пойманный руоссийской пограничной стражей контрабандист, хорошо знавший османийское побережье вблизи Гатуни. За благополучную доставку роты лейтенанта Магу ему пришлось пообещать помилование и полное прощение всех прежних грехов. Именно он и порекомендовал для высадки десанта эту тихую и достаточно глубоководную бухту, где не раз грузил и выгружал контрабанду со своей быстроходной шхуны.
Если нельзя войти в дверь, то можно влезть в окно. Идея эта не нова, проблема была в том, что «окно» располагалось на территории османийского султаната. Одного взгляда на карту достаточно было для того, чтобы понять — с этой стороны путь к Харешскому перевалу на порядок короче и проще. К тому же, с этой стороны руоссийцев никто не ждал, дойти и взять перевал вполне могла всего одна рота. Но никто из руоссийских военных помыслить не мог высадить десант на османийское побережье до объявления войны. Сын банкира Алекс Магу такими комплексами не страдал.
Ознакомительная версия.
