На экране высветились шесть цифр и надпись: «Услуга платная».
— Я поставил на Бонция, — сообщил уйбуй Задира, ковыряясь кинжалом в зубах. — Он в прекрасной форме, две недели назад обыграл «Корону» на двести тысяч.
— А Томба раздел хванов в «Реактивной Куропатке», — вступился за своего протеже уйбуй Копыто. — Между прочим, даже Бонций не рискует садиться с ними за стол.
— Ты бы еще на Бесяева поставил, на чела, — Презрительно ответил Задира Дурич. — С вас, шепелявых, станется!
Копыто Шибзич ощерился и неуверенно потянулся за пистолетом.
— Хватит в телевизор пялиться, пистон вам в уши! — Секира щелкнул пультом и мрачно посмотрел на сидящего за столом Кувалду. — Ты когда уедешь? Сейчас мои ребята дежурят.
— Когфа Любомир скажет, — лениво ответил одноглазый, отхлебнув из фляжки. — Мне тоже зфесь не в рафость сифеть.
— Любомир, Любомир, — проворчал Секира. — У него мания преследования началась, пистон мне в ухо. Охрану удвоили, лифт заблокировали, а для чего, спрашивается, на крышу десять тонн щебня приволокли? Точно говорю, спятил наш колдун, пистон мне в ухо.
Секира замолчал, выжидательно глядя на одноглазого. Простые охранники тихо расползлись по углам, подальше от фюреров. Одноглазый благоразумно молчал.
— Чела какого-то приволок, да еще эту фею, Лану, — продолжил Дурич, — Кто знает, о чем он с ней договаривается? Может, он собрался вернуться в Зеленый Дом, а нас бросить?
Секире очень хотелось, чтобы Шибзич поддержал его крамольные мысли и выразил недоверие колдуну. Тогда одноглазого можно было бы с полным правом обвинить в предательстве и убить. Но Кувалда не поддался:
— Любомир знает, что фелает. Мы вефем опасную и сложную игру.
Секира поморщился:
— Конечно..
* * *
Москва, улица Большая Молчановка, 28 июля, среда, 11:29
Едва последний рыцарь скрылся в подъезде, Мечеслав снял блейзер, расстегнул рубашку, закатал рукава и вытащил из багажника своего «Сааба» массивный боевой топор.
— Отличная штука для ближнего боя, — объяснил он комиссару. — Любомиру понравится.
— Надеюсь, — нав с любопытством потрогал пальцем широкое лезвие. Судя по иероглифам, выгравированным на металле, оружие готовили жрицы Зеленого Дома. — Вы только поаккуратнее ею размахивайте, барон, все-таки не в лесу.
— Не бойся, — покровительственно проворчал люд. — Если хочешь, у меня в запасе еще один такой же.
— Благодарю, — Сантьяга улыбнулся, и в его руке возник тонкий навский стилет, — у меня все есть.
В отличие от барона, далекого от колдовства, высший боевой маг Темного Двора мог позволить себе иметь только этот хрупкий клинок. Мечеслав вздрогнул. Так же, как тогда, в тронной зале Зеленого Дома, он не успел увидеть, откуда нав извлек свое оружие.
— Изящная вещь, — буркнул люд.
— Избирательная, — комиссар мягко провел перед собой рукой, и стилет исчез. — Насилие — это грубо. Я стремлюсь минимизировать его количество при ведении переговоров.
Люд с пониманием покачал головой:
— Крови не любишь?
— Много крови не люблю.
— А костюмчик запачкать не боишься? Выражаясь твоим языком, нам предстоят напряженные переговоры.
— Ничего страшного, — отозвался Сантьяга и, глядя на свое отражение в стекле «Сааба», поправил галстук. — У меня таких много.
— Дорогой?
— Восемь тысяч. Мне шили его на заказ в ателье Манира Турчи.
— Ну-ну, — покачал головой люд.
Манир Турчи одевал элиту Тайного Города. Красиво, но чересчур дорого. Сам барон мог себе позволить не более трех костюмов от Турчи и уж, конечно, не собирался надевать их перед дракой. Судя по всему, у Сантьяги других костюмов просто не было.
Мечеслав достал из перчаточного бокса изящную золотую коробочку и высыпал на ладонь несколько сухих листочков.
— Убой-трава? — поинтересовался комиссар.
— Ага, — барон швырнул коробочку обратно в машину и стал тщательно пережевывать листья.
Нав этого не одобрял. В отличие от золотого корня убой-трава не была запрещена в Тайном Городе, однако относилась к числу сильно действующих препаратов. Во время своего действия (от пятнадцати минут до шести часов в зависимости от дозировки) она удесятеряла силу воина, но при этом делала его поведение несколько неадекватным.
— С этим плохо не будет? — Сантьяга постучал себя пальцем по лбу.
— Не-а, — отрицательно промычал Мечеслав, — я все контролирую.
— Надеюсь, — покладисто произнес нав и вытащил из кармана зазвонивший телефон. — Франц уже наверху, пора.
— Пора делать выбор — время истекло, — Любомир тяжело посмотрел на пленника. — Что ты решил, Артем? Ты со мной?
Лана молчала, а Псор, слуга Любомира, бессмысленно пялился куда-то вдаль, Артем глубоко вздохнул:
— Как ты понимаешь, Вестник, в данной ситуации...
— Ничего ему не говори, он обманет, — неожиданно сказала Лана. — Сантьяга был прав.
— Что? — обернулся Артем.
— Что?! — встрепенулся Вестник.
— Сантьяга был прав! — громко и с каким-то отчаянным злорадством в голосе повторила девушка. — Ты не пророк, а обезумевший от крови девственник с комплексом Наполеона. Ты опоздал. Вестник, твоими методами уже ничего не добиться!
— Тогда зачем весь этот спектакль? — было видно, что Любомир ошеломлен.
— Спектакля не было, — усмехнулась Лана, — Я действительно везла тебе Артема, я действительно везла тебе Амулет, и я действительно верила, что ты — мой император. Достойный правитель Великого Дома Людь.
Фея презрительно скривилась:
— Артем сказал, что работает на Темный Двор, и я, уже подъезжая сюда, решила позвонить Сантьяге.
— И что он тебе сказал? — глухо спросил Вестник.
— Он не стал угрожать или отговаривать меня, — вздохнула Лана, — Он просто посоветовал сначала привести к тебе Артема, посмотреть на тебя, а уж потом принимать решение. Фактически комиссар спас мне жизнь. Амулет лежит в моем «Мустанге», Вестник, но тебе до него не добраться.
В воздухе перед столом появилась маленькая черная точка. Колдун отшатнулся. Точка быстро увеличилась в размерах, и через мгновение в центре комнаты плясал похожий на огромное веретено вихрь.
— Портал! — воскликнула фея. — Наконец-то!!!
Из бушующего мрака веретена появился высокий мужчина в элегантном светлом костюме.
— Сантьяга? — все еще не веря своим глазам, прошипел колдун.
— Здравствуйте, Вестник, — обаятельно улыбнулся пришелец. — Поговорим?
Любомир схватил со стола маленький деревянный жезл и очертил перед собой круг:
— Оберег!
Плотный зеленый туман окутал вихрь, сковав его стремительное движение. Раздался грохот, кто-то закричал, что-то обрушилось, здание вздрогнуло и покачнулось. Портал исчез, а на то место, где он только что был, с глухим стуком упал обрубок массивного топора.
