Видимо, судьба решила в это утро уберечь Бульдозера от стрессов. Новой вспышке гнева не дала разгореться трель коммуникатора. Бросман, не успев даже подумать, кто может его вызывать в такое время, нажал кнопку ответа.
– Тюля? – опешил он, увидев своего визави.
Бульдозер впервые получал вызов от одного из самых авторитетных и уважаемых воров Конфедерации. Смотрящий Баксонвиля был старым приятелем покойного Симоне и по его хмурому лицу было видно, как он удручен происшедшей трагедией. Записной балагур и весельчак, сейчас он совсем не напоминал прежнего Тюленя.
– Здравствуй, Боб. – В глазах Тюли стояла неподдельная печаль. – Прости, что потревожил, понимаю, что тебе сейчас достается. Я тебе звоню от всех... Мы здесь посовещались... поговорили. Конечно, мы понимаем, что вам, хардсон-ситекской общине, сейчас нелегко. И мы не желаем отнимать у вас много времени. Скажи, когда у тебя будет время, мы хотели бы приехать пообщаться, поговорить...
– Вы хотели это сделать до сходки? – спросил Бросман, а сам лихорадочно гадал, что может означать этот визит? Что стоит за этим?
– Боб, о чем ты говоришь? – Тюлень из Баксонвиля грустно посмотрел на Бульдозера. Совсем у толстяка голова не соображает. – Кто в такие дни сходки проводит? Мы должны достойно проводить нашего брата Марко. Забыть все разногласия и оказать этому великому человеку и настоящему другу все почести. А сходка она от нас никуда не убежит. Может, после похорон а может быть, проведем ее в другой раз.
– Нет-нет, раз уж все собрались, – пролепетал Бросман. – Все на месте...
Глаза морского волка вспыхнули. «Ох, как же не терпится этому губошлепу Смотрящим стать, – подумал он про себя, – Так не терпится, что совсем уже соображать перестал. Кто же так выдает свои чувства? Так недолго и до дурного докатиться».
– Сходка состоится, раз уж люди собрались, то обязательно состоится. Это от нас никуда не уйдет, – проговорил Тюля. – Сядем, поговорим, разберемся во всем. решим, кого на город ваш поставим. Но это потом, после...
Татам не смог произнести слово «похороны». Перед его мысленным взором встал как живой Марко. Теплый человек, такой уютный... Да-да, к Симоне это слово как раз подходило. Эх, Бульдозер, не сохранил ты такого человека! Даже если ты здесь и ни при чем, все равно с тебя спрос будет – как же можно было не уберечь, не закрыть собой своего Смотрящего?
– Сразу после церемонии прощания? – Бросман вернул Тюлю к теме сходки. Он никак не мог согласиться с тем, что дата его восхождения на высшую ступень городской иерархии вновь откладывается. – Или на следующий день?
– Тебе сообщат, – сухо сказал Татам. – Я передам твои пожелания уважаемым гостям. Мы бы тоже не хотели уехать, не переговорив с тобой. Люди не поняли твоего вчерашнего поступка. Выступление в новостях было весьма странным!
– Тюля, это не я! Это Я вам все потом расскажу! – Бросман разрывался между желанием оправдаться и опасением испортить эффект от своего планируемого выступления преждевременным разглашением информации.
– Боб, в этом никто и не сомневается. Конечно, расскажешь. Тебе дадут возможность прояснить свою позицию по все вопросам. Не только по вчерашнему. Все, что посчитаешь нужным сказать, скажешь. – Смотрящий Баксонвиля проговорил это, не глядя Бобу в глаза, что сразу насторожило Бросмана. Он почувствовал, что в чем-то прокололся, что между ним и Тюленем возникла невидимая преграда отчуждения, но не мог понять причину внезапной перемены в своем собеседнике.
– Так когда ты готов будешь принять людей? – Тюля вернулся к первоначальной теме. – Что передать Смотрящим? – Я... вы... Да о чем говорить, в любое время! – Бросман вспомнил об обязанностях принимающей стороны. – Тюля, ты же знаешь, я всегда рад...
– Тогда мы придем после обеда. – Смотрящий Баксонвиля, так и не встретившись глазами с Бульдозером, попрощался и отключил связь.
Ну вот, одной заботой меньше, сходки сегодня не будет. Бросман не знал, радоваться этому или огорчаться С одной стороны, хотелось поскорее утвердиться, поскорее получить официальное признание, но с другой... Боб никому бы не признался, но самому себе-то чего врать? С другой стороны, он очень боялся этой самой сходки. А вдруг каким-то образом станет известна его роль в трагедии на матче? Уж лучше тогда не спешить со сходкой, он и так имеет всю полноту власти!
Вновь раздалась трель вызова. Что ж, рабочий день начался.
И на этот раз подушка попала в цель. Сбив куклу, миниатюрную копию капитана «Скорпионов», она шлепнулась прямо за трансформер. Ничего, еще пара попаданий, и можно начинать гимнастику. Хватит переживать, пора брать себя в руки. Нет, ну каков негодяй. Другую он найдет! Попробуй только!
Сандра поставила фигурку на стол и, отойдя в дальний конец комнаты, запустила подушку еще раз. Промах! Вот черт, значит, всю серию бросков нужно начинать заново? Сколько же можно нервничать? Уже какая по счету попытка провести пять точных бросков подряд прерывается на четвертом! Да что ж это такое, почему она так нервничает? Уже давно пора переходить к медитации, а выполнить задание, данное самой себе, все никак не удается.
Ну и ладно! Не хочет подушка попадать в куклу этого мерзавца Стива, и пусть! Попадет в живого! Как он только мог сказать такое? Она как журналистка его не устраивает! Или он другой смысл вложил в эти слова? Конечно, Сазерленд ляпнул это в запале, не от сердца, но думать же нужно, что говоришь! Да еще прилюдно!
Не постеснялся своих друзей, не посмотрел на то, что этот зазнайка Джордан сорвал ее выступление, к которому она так готовилась. Как он мог? Даже ести он действительно в тот момент так думал, мог бы, по крайней мере, не показывать этого, сдержаться!
Нет, такое оставлять безнаказанным нельзя! Сазерленд еще пожалеет о том, что сказал. Так пожалеет, что потом десять раз подумает, прежде чем говорить что-нибудь. Пусть только заявится!
Сандра обхватила себя руками. Господи, да что же это происходит? Зачем она себя накручивает? Давно пора прекратить это сумасшествие! Давай, краса-девица, бери себя в руки, нечего нервы свои распускать! Так и до истерики недалеко!
Мисс Чен разожгла благовония и, постаравшись отрешиться от всего земного, принялась выполнять упражнения, которым научила ее бабушка. Одно, другое, третье Сложность движений увеличивалась, каждый элемент требовал все большего и большего сосредоточения и внимания. И чем лучше, чем точнее мисс Чен воспроизводила заученное, тем дальше от нее отходили проблемы, тем мельче казалось пережитое огорчение...
Но и эти занятия Сандре не удалось довести до конца. Вызов коммуникатора, столь редкий в этом жилище, заставил мисс Чен мгновенно вспомнить о своем обидчике. В том, что звонит Стив, можно не сомневаться, кто еще знает этот номер?
