Бремя победителя - Денис Александрович Агеев

— В брюхо? — нахмурился я. — Но как?..

Коупленд посмотрел на меня. И во взгляде я прочитал смирение и волнение одновременно. А еще его глаза как будто твердили: «Верь мне, все будет хорошо». И я все понял. Понял сразу и до конца, словно сам создатель, кем бы он ни был, вложил в мою голову это знание.

— Нет, Коуп, — покачала головой я. — Ты этого не сделаешь.

— Сделаю, Шой, — кивнул он, и я понял, что даже угроза уничтожения самой вселенной не остановит его. — Голос из монолита был прав. И он дал то, что действительно мне нужно, — напарник погладил одну из гранат, как какого-нибудь питомца. — Я должен их использовать. Все и сразу.

— Это самоубийство, — сказал я. — Глупое геройство.

— Вся Арена — это самоубийство… — он сделал паузу и снова выглянул из-за укрытия. — Так или иначе, но мне не выжить здесь. Да если даже чудо и произойдет, то… мне некуда возвращаться. Ты же видел в моем видении, чем я занимался раньше. Работал на босса очень влиятельного преступного синдиката. При таком образе жизни исход может быть один — смерть. И она пришла за мной. Босс решил, что я слишком много знаю и что пора избавиться от меня, хотя за все время работы я ни разу не подвел его. Моя рука не дрогнула. Я убил много людей, Шой. Были среди них и конченные мерзавцы, которые заслуживали своей судьбы, но… были и те, кто просто попал не в то время и не в то место. Я лишал жизни и тех и других без малейших колебаний. Я был профессионалом. Но меня решили списать, поэтому… я сбежал на войну.

— Ты думал, что в армии тебя не достанут?

— Да. И они не достали. Видимо, босс решил, что я сам погибну. Впрочем, так почти и вышло. Если я пройду через весь этот ад и выживу, босс непременно узнает об этом, и тогда его уже ничего не остановит. Мне в любом случае конец.

Обнатус удалялся. Шел напрямую к Ролдану, Виллису и Перку, которые во всю и вполне успешно расправлялись с его детенышами.

— Подожди. Мы можем что-нибудь придумать. Возможно, получится, как то его отвлечь и…

— Нет, Шой, — оборвал меня Коупленд. — Ничего мы уже не придумаем. Эта тварь сожрет нас по очереди, если ее не остановить.

Обнатус, словно в ответ на слова заключенного, схватил одного из своих детенышей и сунул в пасть.

— Черт! — покачал головой я. — Ты идешь на жертву ради нас. Почему?..

— Ты не понял, Шой. Не ради вас. Ради себя. Это мое искупление. За все, что я сделал.

Коупленд выпрямился, прижал связку гранат к груди, перепрыгнул через борта, поглядел на меня и произнес напоследок:

— Если сможешь выжить, задай им всем жару.

Он улыбнулся. На моей памяти — впервые. И побежал в сторону чудовища.

Напарник начал кричать, чтобы привлечь внимание обнатуса. И у него это получилось. Не сразу, но получилось.

Монстр развернулся, глянул на приближающегося кричащего человека. Заревел и зашагал к нему навстречу. Через миг протянул лапу и схватил его. Тут же понес к пасти. Я невольно поморщился, глядя, как тело Коупленда пропадает в ненасытной бездне.

Проглотив добычу, громадное существо довольно проревело, а потом начало разворачиваться в сторону напарников. Сделало шаг, другой, а потом вздрогнуло и замерло. Оглушительно заревело, настолько сильно, что я прикрыл уши запястьем и ладонью.

Его брюхо начало раздуваться, рев усилился, сам же монстр заметался, завертел огромной головой. Потом приглушенно грохнуло, зашипело, и живот твари взорвался, разбрызгивая во все стороны куски плоти и внутренностей. Из дыры вырвалось пламя, и повалил дым. Через миг мой нос ощутил тошнотворный запах.

Огромная туша обнатуса пошатнулась и завалилась вперед. Земля под ногами дрогнула, как во время сильного подземного толчка, повествующего о скором провале. Из пылающей гаснущим огнем раны вытекала густая бурая масса, и вываливались бесформенные куски обгорелых внутренностей. Крови, что странно, не было.

От столь грандиозного и омерзительного зрелища я на несколько секунд впал в оцепенение. Но вскоре пришел в себя.

Задание, как выяснилось позже, оказалось провалено. Вернее, провалено для нас. Коупленд-то его выполнил. Правда, радоваться этому он уже не сможет.

Ролдан и Перк долго восхищались и удивлялись по поводу героического поступка напарника. Виллис понуро молчал, а потом, когда мы уже оказались в жилом блоке наедине, сказал, что изменил свое мнение о Коупленде. Я ничего говорить не стал, а лишь похлопал его по плечу и ушел в свою жилую ячейку.

Зокх-Ли била дрожь. Не сильная, но очень неприятная. Она всегда появлялась, когда он выходил на открытое пространство. Невысокий, узкоплечий, с засаленными черными волосами — он выглядел карикатурным уродцем на фоне стоявших рядом охранников. Вот уже несколько минут они стояли на космопристани, ожидая прилета уважаемого гостя — самого первого канцлера Империи. Четверть часа назад Кронос распорядился явиться высшему руководству Арены сюда. Еще пару недель назад на космопристани велся ремонт, и посадка кораблей была невозможна, но его решили закончить как можно скорее, и как теперь понял Зокх-Ли, причиной тому был скорейший прилет этого напыщенного говнюка.

Нейроконструктор невольно скосил взгляд на щуплого инженера уровней Миндора, затем на серокожего гайнадца Коу’Чьюна, и наконец, на высокую и стройную Мару, обтянутую темной тканью форменного костюма, который недвусмысленно подчеркивал изящные черты ее соблазнительного тела. Ее во всем комплексе желали все — от обычного охранника до самого распорядителя игр, но только лишь Зокх-Ли был уверен, что смог бы подарить ей настоящую любовь и преданность. Увы, но начальница охраны не только не обращала внимания на гениального изобретателя нейроинтерфейсов, но даже презирала его — во всяком случае, об этом явно говорили ее редкие, но очень острые и полные пренебрежения взгляды в его сторону.

Нейроконструктор поморщился. Он знал, что никогда и ни за что на свете не сможет обладать этой женщиной. И его это угнетало. Как и злило все то, что его окружало, а в особенности — его нынешнее положение и вся жизнь в целом. Он ненавидел себя