Отец Дружин встретил горящий взгляд валькирии, не дрогнув.
— Даже сейчас они куда сильнее меня, дщерь. Моя «месть» означала бы лишь прощание с истинной местью. Кроме того, Шестеро — только шестеро, потому что Ялини, лучшая из них, отреклась от братьев и сестёр — зачем-то нужны Хедину с Ракотом. Кроме того, не забывай — это именно я навёл юного Хедина, на то, что он может совершить.
— Но, Отец, почему же тогда они с Ракотом, а не ты, властвуют над сущим?
Старый Хрофт пожал плечами.
— Упорядоченное избрало их. Они обрели великие силы, и по праву. Сила не даётся неправедным. Она справедлива, дочь моя.
— Тогда бы мы одержали верх на Боргильдовом поле…
— Не все пути вышних иерархий ведомы даже и мне, — с неохотой признался Один. — Прошло то время, когда я мнил, что мудрее меня нет никого в мире. К иным тайнам мне так и не удалось подступиться. Новая, незнакомая магия — как, скажем, магия молодого Хедина — мне так и не далась. Впрочем, достаточно разговоров, Рангрид. Мы явились сюда не просто так. Нам потребуется оружие. Настоящее оружие.
— Здесь, Отец? В этой пустыне? Неужели гиганты могли обладать чем-то таким, что пригодилось бы нам сегодня?
— Я не зря вспомнил про развалины, — невесело усмехнулся Один. — И про Асгард. Во время оно, как ты помнишь, именно Фазольт и Фафнер возводили его стены…
— Я помню, Отец.
— Цена их казалась неподъёмной, но мы были горды. О, как мы были горды! Мы уплатили требуемое, и они удалились, во всё горло распевая какую-то совершенно варварскую песнь…
— Я помню и это. — Райна избегала смотреть на отца.
— Прекрасно. Ну, а помнишь ли ты, дочь моя, что гримтурсены строили лишь кольцо внешних стен с башнями? Что сердца Асгарда, Валгаллу, мы поднимали сами?
Валькирия молча кивнула.
— С тех времён у нас кое-что осталось. — Один вновь сощурил единственный глаз. — Иди сюда и помоги мне.
— Как, повелитель? У меня нет никаких «волшебных сил». Я воевала простой наёмницей, искусной с обычным оружием.
— Вспомни, как вы с сёстрами неслись меж облаками и морем. Как спешили к бранному полю, как подхватывали павших героев, унося их в Валгаллу. Вспомни вашу песнь, заставлявшую дрожать небо и землю. Вспомни, какой ты была, Рангрид! Вспомни сестёр — Рёгилейв и Хильд, Хьёрфьетур и Хлекк, Гель и Гейр! Вспомни и Сигдриву, вспомни её судьбу, и пусть гнев твой воспылает так ярко, как только может. Вспомни ваш полёт, вспомни всё, моя дочь! Вспомни свою мать!
Райну трясло, глаза метали молнии, в горле валькирии глухо клокотало.
— Хорошо! — каркнул Отец Дружин.
Меж его воздетых рук заклубилось холодное голубоватое сияние, словно молодой лёд. Миг — и слепленный из ничего огненный шар, разбрасывая искры цвета неба, врезался в землю, безжалостно расплескивая вокруг себя неподатливую землю. Миг спустя обнажился древний фундамент, сложенный из огромных диких валунов. Опрокинутые деревья так и валились во все стороны.
Голубой шар опалил старые камни и угас — правда, не бесследно. Один из валунов откатился в сторону, замерев среди расплесканной, точно вода, земли.
Тяжело дыша, Райна глядела на открывшуюся яму. Наверное, валькирия ожидала сверкающих сокровищ, магического оружия, пережившего все эпохи, древнего и убийственного — однако вместе этого ей открылись лишь несколько покрытых ржавчиной обломков. Это даже не могло быть мечом.
— Разочарована? — усмехнулся Один. — Пора сверкающих клинков ещё не наступила.
— Позволит ли отец мой спросить, что это?
— Позволит. Кирка, заступ и плуг. Кирка и заступ, возводившие стены Асгарда, вернее, то, что от них осталось, и плуг, которым проведён был первый круг на земле, где легли фундаменты нашей твердыни.
— Но ведь это… вещи Ётунов?
Старый Хрофт покачал головой.
— Не во всём можно верить преданиям. Тем более сказкам ётунов. Они большие любители прихвастнуть, особенно когда дело касалось асов и, особенно, асинь.
— Но я сама помню… И ты повторил, Отец…
— Эти вещи никогда не принадлежали великанам, дочь моя, — Старый Хрофт чуть сдвинул брови. — Инструмент стал даром первых гномов. Мы строили, а потом, донельзя довольные собой, попросту забыли о нём. Мьёлльнир и Гунгнир — вот что казалось ценным, нужным, вечным. Разве дело богов шагать за плугом, махать киркой, работать заступом? Всё это осталось валяться под открытым небом, а Фазольт с Фафнером — хозяйственные ётуны! — не могли пройти мимо. Что плохо лежит, то, как известно, рано или поздно оказывается в загашнике великанов — так и тут вышло.
— Они их похитили? Инструменты богов?
Один кивнул.
— Тогда мы лишь посмеялись. Кому нужны эти железки! Пусть ничтожные ётуны, наши слуги, забирают их себе. Нам они ни к чему. Потребовалась Боргильдова битва, чтобы… чтобы понять.
— Понять что, Отец?
Старый Хрофт ответил не сразу. Постоял, склонившись, над дымящейся ямой, вглядываясь в невзрачные, покрытые ржавчиной обломки.
— Слушай меня, Рангрид. Я начну с самого начала, будь терпелива. Уже после битвы, отпущенный милостью врага, я брёл прочь под хохот Ямерта и его сородичей — не смеялась одна лишь Ялини, — и ноги сами понесли меня на развалины нашего дома. Там не осталось ничего, груда опалённых огнём Ямерта камней. Асгард пал, враг пренебрёг им, предав всё пламени. Я стоял, глядя на пепелище… и вдруг вспомнил.
— Плуг, кирку и заступ, Отец?
Один кивнул.
— Плуг, кирку и заступ, дочь моя. Оружие не помогло нам, так, может, поможет совсем другое?
— Инструменты?
— Да. Но какие именно, я тогда ещё не знал. И не понимал до тех пор, пока не встретился с молодым магом Хедином. Истинным Магом.
— И что же случилось тогда, отец?
— Он стал моим учеником, — гордо бросил Отец Дружин. — Я научил его многому, открыл тайны рун, что сам познал столь дорогой ценой. Спираль раскручивалась очень, очень медленно, но уже тогда я верил, что когда-нибудь моя месть свершится.
— И она свершилась, повелитель!
— Свершилось, — с неопределённым, непонятным выражением не то разочарования, не то досады проговорил Старый Хрофт. — Дорога оказалась длинна. Я не торопился, века шли, маг Хедин составил план отмщения и привёл его в действие. Увы, первая его попытка потерпела неудачу. Ночную Империю разгромили — Молодые Боги и те из собратьев Хедина по его Поколению, что служили Ямерту. Молодые Боги пристально глядели тогда на всех, кто оказался близок к мятежнику — в том числе и на меня. Уже тогда я владел золотым мечом, но, странное дело! — им Ямерт нимало не заинтересовался. И уже тогда у меня мелькнула мысль — а хорошо, что те наши инструменты так и остались тогда у великанов.
