Когда мы прибежали, спасать было уже некого. Передозировка.
Лёшу похоронили рядом с остальными на поверхности, недалеко от стен храма. Ты бы опять посмеивался над моей сентиментальностью, но оставить их всех в морге я не могла. Как‑то не по — человечески… Так глаза ребят сквозь толщу земли всегда будут смотреть на небо. А крепостные стены послужат достаточной защитой от зверья. Это странно, но внутрь периметра не заходила ни одна зверюшка, будто святость этого места охраняла нас.
Марина много плакала, говорила, что она уйдет следующей. Кирилл старался ее успокоить, вот только не смотрел никому в глаза. И мне было прекрасно известно, почему. Следующий на очереди к старухе с косой — как раз он. Во время нашей последней вылазки парень признался, что его давно мучили чешущиеся пятна по всему телу. А не так давно на них стала слезать кожа, до мяса. Пока спасала повышенная регенерация тканей, спасибо садюгам — медикам, но это ненадолго. «Если так пойдет дальше, — сказал он, грустно улыба — ясь, — в одно прекрасное утро в моей комнате вы обнаружите чистенький скелет на кровати, а все мясо будет валяться рядом на полу». Кровавый отсчет продолжается… Нас осталось семеро.
23 ноября 2028 г.
Погода постепенно портится. Дни становятся короче, ночи холоднее. Вылазки совершаем все реже. Охота, и не более. Научились убивать «коровок». Как оказалось, поодиночке они почти не опасны. Кости черепа довольно слабые, и один прицельный выстрел в голову — практически стопроцентный успех. Мясо их по вкусу напоминает обычную говядину, только слегка горчит.
На поверхность выходим все так же вдвоем: Кирилл и я. Последние дни парень начинает сдавать. По всему телу пятна кровоточат все сильнее, уже несколько раз он лежал под капельницей (физраствор с некоторыми лекарственными добавками для поддержания организма). Стараемся делать все незаметно, уж очень не хочется, чтоб остальные узнали. А вот лицо и кисти у него по — прежнему чистые, будто в насмешку, помогая поддерживать легенду о полном здоровье.
Марина совсем расклеилась. Внимание рассеянное, постоянно в прострации. Раз даже забыла закрыть за нами гермоворота. Когда вернулись, на базе был практически такой же дубак, что и на улице, а она даже не заметила. Надеюсь, малышей не просквозило, а то нам соплей только и не хватает для полного счастья. Кроме того, наша няня постоянно жалуется на боли в животе, от которых не помогают таблетки. Ее немного раздуло в области талии. Когда пытались пошутить на этот счет, она вдруг расплакалась и убежала к себе. Надо бы присмотреть за ней.
29 ноября 2028 г.
Случилось несчастье. Пока не понимаю, как такое могло произойти, но факт остается фактом. У нас произошло облучение всего жилого крыла бункера.
Мы, как обычно, вышли с Кириллом на охоту. На этот раз ушли довольно далеко от базы — наученная горьким опытом дичь старалась скрыться от нас как можно глубже в территории острова. Неожиданно взвыл дозиметр, лежащий на дне моего рюкзака. Следом за отчаянным писком прибора на нас, сбивая с ног, налетел шквальный ветер со стороны моря. Не сговариваясь, рванули назад к базе.
Спустившись к своим, увидели Алису, бьющую ногами по закрытой двери жилого крыла. И Барби, тихо плачущую рядом. Прибор фиксировал легкий фон. Мы с Кириллом постарались максимально быстро очистить коридоры и собственную одежду дезактивационной жидкостью со склада. Надеюсь, никто не успел схватить слишком большой дозы.
На месте были все, кроме Марины и Саши. Более или менее успокоившись, Алиса рассказала, что произошло.
Они проводили нас на охоту и занялись каждый своим делом. Барби с Алисой играли в шахматы в боксе Лены. Марина читала в комнате отдыха, Саша тренировался в спортивном зале. Тут взвыла сирена, и сухой женский голос в динамиках сообщил: «База подвергается облучению. Всему персоналу надеть костюмы химической защиты и занять места согласно протоколу Я.35.1. Повторяю…». Девочки рванули к жилому крылу, но на входе их остановила Марина. Она сказала — волноваться не о чем. Все хорошо, и им лучше вернуться в медицинский отсек. Ее не слушали, просили проводить, но девушка была непреклонна. А когда по полу коридора начала растекаться непонятно откуда взявшаяся вода, она прикрикнула, и лишь это подействовало на детей. Алиса не понимала, что ее дернуло вернуться. Последнее, увиденное ею: вода, вытекающая из жилого отсека в коридор, и Марина с Сашей, пыхтящие над заклинившим механизмом затвора дверей. Потом — грустная улыбка няни, резкий грохот и металлическая стена на месте прохода. Только теперь малышка поняла, ЧТО сделали ее друзья. Ценой своих жизней изнутри закрыли заклинившую гермодверь крыла ради того, чтобы спасти от облучения остальных…
Часы жизни неуклонно тикают в обратную сторону… Нас осталось пятеро.
По станции гуляет смерть… Впечатление, будто Костлявая с занесенной для удара косой застыла у тебя за спиной. Постоянно тянет обернуться. Разумом‑то понимаешь, что такое поведение абсурдно, но вот разыгравшиеся чувства так и не удается унять. Тяжело жить по соседству с мертвецами, не упокоенными положенным образом…
Сегодня Кирилл поймал Барби, пытающуюся открыть гермоворота жилого крыла. Хорошо, что их заклинило, и даже главный компьютер базы не способен разблокировать замки. С другой стороны, — не забарахли автоматика, и Марина с Сашей остались бы в живых…
Шторм наверху не утихает уже пятый день. Мы заперты внизу, как птицы в клетке. Пока не выйдем наружу, узнать, что же стало причиной облучения, невозможно.
Руки бы оторвать и голову открутить проектировщику бункера. Ну какой черт его надоумил расположить основной технический отсек в жилом крыле? Если из‑за воды там что‑то накроется, мы даже починить не сможем! Чтобы избежать повторного облучения, пришлось обрубить поступление оттуда воздуха. В медицинском крыле есть, конечно, свои портативные фильтры и воздухозаборники, но они гораздо меньше и сейчас явно не справляются с задачей. Стало настолько душно, что мы ходим полуголые. Спим в своих капсулах. Каких трудов стоило заставить младших снова лечь в эти стеклянные гробы! Ничего, прорвемся, где наша не пропадала. Вот утихомирится погода, там все и решится…
Шторм на Белом море в декабре… Скажи, Вадим, ты помнишь что‑нибудь подобное? Это же настолько нетипично для нашей местности! Хотя что можно говорить о привычках природы, когда мы убили собственную планету? Нет, не так… Земля жива, и будет жить вечность, недоступную для нас; погибли лишь черви — паразиты. Ядерная угроза — модная страшилка нашего с тобой времени. ЧАЭС, Припять, Зона, постапокалиптический мир — люди смеялись, создавали компьютерные игры, писали книги о выживших… Доигрались. Заставляли планету думать о своей гибели от «мирно — го» атома, и она ответила. Интересно, ТЕПЕРЬ им смешно? Выжил хоть кто‑нибудь из тех, кто делал деньги на смерти?
