- Но, я так понимаю, подземный комплекс существует?
- Да громко сказано "комплекс". Три убежища, связанные между собой, и все. Это ж не Москва.
Остальные ушли, а Антон задержался, слушая, как с утробным хлюпаньем втягивалась в шланг вода. Он знал, что наверху она уходила в пролом, который мог вести только в бывшую канализацию.
Погода портилась, и ветер уже трепал ткань ОЗК. Начал накрапывать и дождь. Если он не ошибся, то скоро над эпицентром разразится буря.
Но в голову почему-то ничего не лезло, кроме Насти. Как она там, о чем она думает?
Прошло пять часов, прежде чем они смогли спуститься в тоннель.
- Это все временно, - покачал головой Иван Иваныч, глядя на струящиеся по стене капли. - Оно ниже уровня грунтовых вод. Рано или поздно его снова затопит.
- Нас тут уже давно не будет, - ответил Антон.
Но насос было решено время от времени снова включать.
Продвигаясь шаг за шагом, Караваев ощутил приступ дежа вю.
Здравствуй опять, родное убежище.
Впрочем, почти сразу обнаружились и различия - брат, но не близнец. Все здесь было и новее, и современнее, начиная от фильтровентиляционной камеры. Даже лампочки под плафонами были не старые совдеповские, а светодиодные. Коридор был выкрашен до середины стены желтой светоотражающей краской, почти не пострадавшей от воды, а все коммуникации аккуратно скрыты металлическими панелями.
Линия засохшей грязи на стене отмечала уровень, до которого поднималась вода.
Пройдя коридор, тянувшийся метров на тридцать и делавший плавные повороты, они оказались перед обычной гермодверью со штурвалом, широко распахнутой им навстречу.
В следующем помещении уровень пола был немного ниже, и воды оказалось по щиколотку. Но длинны шланга все равно бы не хватило, чтоб дотянуться до каждого уголка, а бойцы под непромокаемыми комбезами были в теплых портянках, и холодной воды не боялись.
- Так, вытирайте ноги, гости дорогие.
В воде плавал мусор - бумажки, канцелярские принадлежности, пластиковые стаканчики. Среди них попалось несколько дензнаков - наших и американских. Воистину, in god we trust.
В нише за стеклом - караульное помещение. На стене рядом свет их фонарей выхватил из темноты буквы табло:
"Пост номер три".
И никакого "предъяви пропуск". Наверно, предполагалось, что посторонним тут взяться неоткуда. До дня "Ч" аварийный выход наверняка был опечатан и защищен сигнализацией, и если бы кто-нибудь вздумал взломать ту подсобку наверху, на вызов примчалась бы не вневедомственники, а люди посерьезнее.
Рядом на полу лицом вниз лежало то, что когда-то было человеком, а теперь мешком из превратившейся в клей плоти, равномерно заполнившей полусгнивший костюм.
- Едрить твою мать.
Характерная дыра в голове показывала, что смерть наступила от огнестрельной раны головы. Антон пожал плечами: решил не спрашивать чиновника-провожатого про то, что происходило тут в последние дни. Не хотел ставить человека в неловкое положение. Ему самому вопросы про то, что он делал в первую неделю после катастрофы, не нравились.
Они прошли дальше, не задерживаясь - после долгого пребывания в воде труп приобрел такой вид, что перекрывал даже то, что они видели наверху. А впереди было еще много таких.
Рядом с караулкой на стене был подробный план объекта. Он был покрыт какой-то хитрой светоотражающей пленкой, потому что четко выступил из темноты, когда на него навели фонарь.
- Так, братва... что у нас здесь. - Антон изучал схему, ведя пальцем вдоль линий, отмечавших пути эвакуации.
- Вот здесь был прорыв, - проводник указал на участок стены рядом с жилым блоком. - Ночью, когда все спали. Дисциплина к весне у нас стала та еще, многие употребляли каждый день. И не только алкоголь. Проснулись, когда вода уже до коек доходила. В темноте ломанулись кто куда вброд... а кто-то умный завел генератор. Свет хотел включить. Он у нас в прям в коридоре стоял. Провода, естественно, как попало были накинуты. А дальше... вы, наверно, и сами понимаете. Выбрались только мы, потому что заснули в тот день прямо на складе.
- Ревизию продуктов, значит, проводили, - понимающе усмехнулся Борис Мельниченко.
По планировке бункер от Убежища все же отличался. Это был правильный прямоугольник, со сплошным коридором по периметру и помещениями внутри и снаружи. Их интересовали продовольственный склад и пункт управления, которые находились в противоположных оконечностях "креста".
Поисковики двинулись дальше. Большинство дверей по обе стороны коридора были заперты, но некоторые полуоткрыты, а пара распахнута. Не гермы - обычные двери, разве что обшитые металлом. Всюду была вода, и все указывало на то, что в последние месяцы тут жили. В воде у пола плавали упаковки, объедки и даже фекалии.
Радиометр показал чуть меньше, чем снаружи, причем с повышением у пола. Снимать "головные уборы" не стали, вода с растворенной в ней радиоактивной пылью опасна, прежде всего, при попадании на кожу и вдыхании брызг.
Даже через противогазы они почувствовали сильный трупный запах. Они миновали жилые помещения, куда только заглянули и посветили фонарями, но решили не заходить. Прямо у порога скрючилось на полу несколько тел, а чуть дальше они лежали вповалку.
Также быстро поисковики миновали столовую, куда, судя по навесному замку, явно давно никто не входил - все обедали там же, где спали.
Прямо за поворотом по левую руку оказалось помещение, отделенное от коридора двумя стеклопакетами. Табличка "Оперативный дежурный города Новосибирска" развеяла последние сомнения.
Они зашли, с трудом открыв дверь и выдержав напор хлынувшей навстречу воды.
Обстановка была спартанской, но удобной: вращающиеся кресло, два рабочих стола, шкафчик. На первом столе стоял коммутатор, микрофон и два черных телефона. На другом - древний телетайп. На полу под ногами лежала ковром сгнившая бумага, папки, хрустнул у кого-то под ногой и без того разбитый монитор. В углу висел белый громкоговоритель, над ним желтый плафон с надписью "тревога", который должен был зажечься в тот день для постоянного дежурного, который по идее нес здесь ежедневную вахту. На стене электронные часы: "Время московское" - "Время местное".
Коммутатор больше напоминал мини-АТС: номера, которых было почти сотня, делились на внутренние и внешние. Если с внутренними все было ясно, то внешние могли относиться к и двум другим убежищам из комплекса.
- Да плюньте вы, - поторопил проводник. - Никого там не нет. Мы ходили, там завал, и все. Мэрские, по ходу дела, даже спуститься не успели. И военные тоже. А может, их противобункерным накрыли, еще до главного удара.
