— Все, что от тебя требуется, — нажать на кнопку передатчика. Сделай это, как только окажешься на поверхности планеты, и вторая звезда тебе обеспечена. День и ночь наши навигационные спутники будут следить за твоей несущей частотой. Для того чтобы вычислить местоположение передатчика, им будет достаточно любого, самого короткого импульса.
— Ну а если я все-таки откажусь? Мне кажется, ты что-то говорил насчет того, что не имеешь права отдавать прямых приказов погибшему герою, вычеркнутому из реестра флота.
— В любом случае тебе придется отправиться на Арутею, несмотря на весь твой сарказм. Пока еще у тебя есть выбор. Ты можешь сделать это добровольно и не вынуждать меня идти на крайние меры, или же…
— Или же?
— Или же ты отправишься туда под конвоем.
— И ты рискнешь поступить со мной подобным образом?
— Только в том случае, если ты меня на это вынудишь. — Словно пожалев о своей резкости и старательно избегая взгляда Логинова, Новиков продолжил гораздо более мягким тоном:
— Ты не можешь представить полной картины того, что происходит, — у тебя для этого нет всех данных. Но мы проигрываем это сражение, хотя на первый взгляд, да и на второй тоже, значительно превосходим противника по силам. По крайней мере, превосходили в начале схватки — сейчас это уже не так. И я не совсем понимаю, почему это происходит. Во всяком случае, дело не в ошибках командования.
Этого Новиков не мог допустить даже в мыслях, поскольку сам разрабатывал все этапы операции.
— Операция была тщательно разработана и хорошо продумана, — продолжал он, — но наши ракеты в большинстве случаев или не достигают цели, или почему-то не взрываются. Наши навигационные локаторы слишком часто ошибаются и выдают ложные координаты, вследствие чего корабли оказываются совсем не там, где им следовало быть. Что касается противника… Неизвестно откуда появляющиеся торпеды — это всего лишь цветочки. Такое впечатление — что им заранее известно о каждом перемещении наших кораблей, и поскольку только твой отчет хоть как-то объясняет причину этих странных неудач… — повернувшись к Логинову и помолчав с минуту, словно ожидая, что его собеседник продолжит эту тему или хотя бы даст понять, что согласен с его доводами, Новиков, так и не дождавшись ответа, спросил, переводя беседу в иную плоскость:
— Ты считаешь, что так называемые ракшасы до сих пор способны управлять из своего мира событиями, которые происходят у нас?
— В какой-то мере… Дело в том, что сейчас, как мне кажется, в непосредственной близости к той зоне, из которой такое воздействие на нашу Вселенную возможно, их нет, пока нет… Но они способны наблюдать за нашими действиями, во многих случаях они могут предугадывать события, которые еще только должны произойти, и они, несомненно, делятся этой информацией с нашими сегодняшними противниками.
— Вот видишь, насколько все серьезно… Я предполагаю, что этот таинственный секретный объект, координаты которого ты должен определить, каким-то образом связан с ракшасами. И в этой сложнейшей ситуации я буду вынужден пойти на самые крайние меры. Так что не советую тебе в данном случае проявлять свой независимый характер. Во всем, что касается твоего задания…
— Это не мое задание. — Теперь у Логинова было достаточно информации, для того чтобы попытаться навязать Новикову свой сценарий дальнейшей игры. Не собирался он бегать на поводке у этого выскочки и не собирался приносить собственную жизнь на алтарь непомерных амбиций своего бывшего сослуживца, которого видел насквозь. Артем вообще заметил, что с момента возвращения из завременья стал гораздо лучше понимать людей. Перед его внутренним взором словно исчезал темный слой защиты, скрывавший если и не их мысли, то по крайней мере их намерения.
— Мне почему-то кажется, что ты сказал мне далеко не все, — запустил он свой первый пробный шар и сразу же получил довольно нервный ответ:
— Я сказал тебе все, что мог, все, что тебе положено знать. — Голос Новикова стал жестким и официальным. Логинову хорошо был знаком этот тон штабных чинуш, с легкостью игравших чужими жизнями
— Ну что же, это, разумеется, твое право. Но в таком случае я должен тебя огорчить. Я отказываюсь от этого задания, — повторил он тоном, не оставлявшим никаких сомнений в том, что это его окончательное решение.
Лицо Новикова побагровело от ярости, он не привык к подобным ответам.
— А ты знаешь, что бывает с теми, кто не выполняет прямых приказов командования?
— Ты — не мое «командование», а я вовсе не твой подчиненный. Загляни, пожалуйста, в реестр боевого состава флота. Ты не найдешь там моей фамилии. Разве что в рубрике без вести пропавших и посмертно награжденных, — еще раз напомнил Логинов полковнику истинное положение вещей.
— А тебе не кажется, что твоя позиция немного смахивает на шантаж?
— Вовсе нет. Просто я, как ты изволил заметить, опытный оперативник, и командование, отправляя меня на очередное задание, всегда делилось со мной всей известной информацией. Видимо, с той поры, как тебя произвели в полковники с адмиральскими полномочиями, ты решил изменить эти правила. Но только со мной этот номер не пройдет. Кроме того, мне необходимо встретиться с адмиралом Ракитиным. С подлинным Ракитиным. У меня есть для него информация, которой я не могу поделиться с тобой. Твой уровень секретности этого не позволяет.
Теперь уж Новиков окончательно вышел из себя, и Логинов прекрасно понимал, какую бурю на себя навлекает. Но ему нужна была именно такая реакция. Во-первых, она давала время и свободу выбора, во-вторых, он на какое-то время лишил Новикова его ментальных способностей, не позволяя давить на свою собственную психику. В таком бешенстве трудно управлять даже собой.
Вот только Логинов, к сожалению, не знал главной причины ярости полковника. Он видел негативное поведение Новикова, но не подозревал, что адмирала Ракитина в данный момент вообще не было в расположении флота. Месяц назад, когда флот, подтянувшись к арктурианской базе, лег в дрейф на приличном расстоянии от противника, адмирала вызвали в штаб для совещания и окончательного утверждения планов предстоящей кампании.
Новиков искренне полагал, что очередное промедление способно полностью провалить тщательно подготовленную операцию.
Ракитин оставил вместо себя Новикова со всеми адмиральскими полномочиями и, соблюдая требования секретности, никому не сообщил о своем отбытии в штаб флота. Именно в этот момент Новиков решил, что настал его звездный час. Не дожидаясь возвращения командующего, он отдал приказ от его имени о начале атаки, нарушив тем самым все полученные инструкции.
